То есть, он, конечно, будет меня обольщать, я буду сопротивляться, и в процессе мы познакомимся.
Однако я рано радовалась. В номере Игорь свалил меня на кровать жестом, каким грузчик сваливает мешок с картошкой, и дважды шлепнул ладонью о ладонь, словно стряхивая пыль.
– Спокойной ночи, – пожелал он мне, и покинул номер. Дверь он прикрыл, но неплотно, поэтому из коридора я услышала:
– Что, бедолага, кинули тебя? Использовали и кинули? Ну, не грусти, бабы, они завсегда такие. Иди сюда, малыш…
Я выглянула в щелочку. Игорь удалялся, бережно держа моего мыша на ладони, и нежно поглаживая его пальцем.
Хм. Неужели в нем есть что-то человеческое?
И, да, кстати, я спалилась по полной…
Впрочем, мне нечего терять; ибо мое время вышло – завтра уже приезжает его супруга!
Кстати, о супруге. Я ее никогда прежде не видела: Данка приводила меня к ним домой, но ее матушку мне повстречать не довелось. И стало мне очень любопытно, что это за неотразимая женщина такая? И чем она так очаровала Моравецкого, что он ни на кого больше не смотрит?!
Глава 8.
Как выяснилось впоследствии, супруга приехала не одна. Вместе с ней приехали: личная массажистка, личный астролог, и, впридачу к ним, Данка.
Данку я увидела первой. Она ворвалась в мой номер, и с ходу спросила жадно:
– Ну, как, Тишкина? Что-то получилось?
– Нет, конечно, – вздохнула я. – Вот, почитай.
– Что это? – спросила Данка недоуменно, когда я сунула ей опрятный блокнот с записями. Как положено ботанке-аккуратистке, я, с дотошностью юного натуралиста, наблюдающего за гнездом пеночки, вела дневник-ежедневник, в котором отмечала все свои действия в отношении Моравецкого.
– Отчет, – объяснила я. – Все мои действия, по порядку.
Данка пробежала отчет глазами, бормоча себе под нос:
– Упала в бассейн… Пыталась утонуть. Танцевала румбу… Мышь?
Она уставилась на меня и спросила:
– А где тот коридор, в котором ты ему мышь подкинула?
– За дверью моего номера, – отвечала я мрачно.
Данка не успокоилась, а, открыв дверь, показала пальцем на коридор:
– Этот?
– Этот, этот.
Она села на край кровати, опустила голову. Губы ее сжались, она смотрела в какую-то точку впереди себя. Затем вздохнула, и посмотрела на меня с улыбкой.
– Ну ладно, не переживай, не вышло так не вышло, – прощебетала она беспечно, – лично я на пляж.
– Пожалуй, я с тобой, – решила я.
Данка замотала головой, и прошептала таинственно:
– Слушай, Тишкина, давай притворимся, что мы незнакомы. Для конспирации. А то Игорь Витальевич поймет, что я тебя подослала.
– И что он тебе сделает?
– Он – ничего. А вот матушка вполне может устроить жуткий скандал.
– Ладно, пойду на пляж без тебя, – согласилась я, радуясь, что впереди еще неделя отдыха, и я могу расслабиться и просто бездельничать, не обременяя себя мыслями о соблазнении какого-то неприступного Моравецкого.
Ах, пляж!
Мягкий песочек ласкает ноги, кожу обдувает свежий бриз, из множества пакетиков и корзинок, разложенных под каждым навесом, пахнет дыней и персиками, разносчик предлагает рапанов и кукурузу, и чего еще нужно человеку для счастья?
Однако, видимо, кое-кому кое-чего для счастья не хватало. Проходя мимо лежаков, я услышала странные звуки: будто кто-то плачет. И точно: сидя на лежаке, хрупкая темноволосая женщина всхлипывала, да так горько, что я бы подошла и утешила ее, если бы рядом с ней не было другой утешительницы – пышной крупной шатенки, которая нежно поглаживала ее по плечу, приговаривая:
– Да не переживай ты из-за этой кикиморы!
– Но почему у меня все в жизни вот так? – ее собеседница сделала жест руками, словно воззвала к небесам в поисках справедливости. – Почему меня никто не уважает как профессионала? Я говорю ей, совершенно серьезно, что ей грозит фатальная опасность! Солнце в восьмом доме при конъюнкции с Ураном… И Сатурн в Раке при плохом аспекте с Луной. Я посоветовала ей вообще из номера не выходить, а она что?!