При нём оставалась, наглость анархиста, тяга к обсчёту и обвесу, а также дар детства – заводить нужные знакомства, но судьба долго испытывала его на прочность. Наконец, когда он уже было потерял надежду устроиться на работу, ему крупно повезло. Как говорят в народе – «нет худа без добра». И добро пришло в пивную, где Оболдуев неожиданно повстречал сокамерника из заведения «Не грусти входящий», – бывшего директора столичного мясокомбината, члена тайного обществ «Ты мне, я – тебе».

В конце концов, члены этого общества, устроили его в колбасный сектор «Елисеевского» продавцом. Слово «сектор» он не переваривал, но согласился, так как любил колбасу…

В стране был серьёзный дефицит всего, а посему ему, с начальным образованием, через некоторое время под «ветер перемен» удалось, за «докторскую колбасу», сначала купить «Аттестат зрелости» и «Диплом» о высшем, а затем, за «Краковскую», прикупить «Кандидатскую». С ветром «перемен» такие липовые корочки можно купить в любом переходе. Да и зачем обладать какими-то способностями, напрягаться, время терять да заморачиваться, если каждый второй руководитель с такими «глубокими знаниями» уже в академиках ходит, – рассудил Оболдуев.

Высокопоставленные клиенты, прознав о его корочках стали наперебой ему предлагать перейти на работу на высокие должности в другие сферы деятельности, но Оболдуев от этих предложений отказывался. Однажды, когда ему один значимый клиент предложил перейти в Академию Наук на более приличную должность, Давид Утопич отказался, громко заявив: «Я не подкупный продавец из народа и надеюсь, что в «Елисеевском» мою «честность» оценят, а Родина не забудет!»…

История главного московского гастронома началась в 1898 году, когда на Тверской улице, купец Григорий Елисеев купил дом, «наполненной своими загадками и тайнами», положив начало одной из историй братьев Елисеевых, связанной с угрозой закрытия «храма Бахуса»… Дело в том, что по тогдашним законам торговля спиртными напитками не разрешалась ближе 42 сажен от входа в церковь, а посему расположение храмов на Тверской для Елисеева было плохим соседством…

 Несмотря на это обстоятельство, а точнее наперекор ему, три года спустя, на первом этаже открылся шикарно оформленный магазин, который в столице быстро прозвали «Елисеевским» …

В день открытия магазина, на Тверской было не протолкнуться. На открытии присутствовало множество гостей из верхов, и представшее их взору зрелище поразило даже самых взыскательных, а посему каждый старался заглянуть через плечо соседа и рассмотреть диковинные деликатесы и напитки, расставленные за стеклами витрин…

Дом на Тверской превратился в настоящий храм искусств. В его залах, украшенных знаменитыми картинами и фресками, регулярно собирался весь цвет московской творческой интеллигенции. Свои произведения здесь читали Пушкин, Жуковский, Вяземский, Тютчев, Одоевский, Тургенев и многие другие русские классики…

Особняк на Тверской принадлежал Елисееву до 1917 года… – Это конечно не плохо, но только почему мои предки не удосужились что-нибудь похожее сотворить для меня? – надрывалась анархическая душа Давида Утопича. – Ну да ладно. Молчи грусть – молчи…

– Вот, уже в мою бытность, – рассуждал вслух Давид Утопич закрыв глаза, – как сейчас вижу… стол в честь юбиляра Ю. Трезвилова, моего легендарного директора «Елисеевского», которого моя душа так не переваривала… Наискось широкого стола розовели и янтарились белорыбьи и осетровые балыки. Чернелась в серебряных ведрах, в кольце прозрачного льда, стерляжья мелкая икра. Высилась над краями горкой темная осетровая и крупная, зернышко к зернышку, белужья…