Вика проигнорировала слова кота и прошла на кухню. Как по волшебству, кофемашина закончила делать эспрессо именно в тот момент, когда ведьма коснулась кружки рукой.

– Вика, я серьёзно, – хмурился магический кот. – Ты уже месяц почти не выходила из своей комнаты, а дракон несколько недель не видел свободы. Чего ты ждёшь? Пока он сам возьмёт власть и разнесёт тут всё к чёртовой матери? Не думаешь о себе, так хоть об окружающих подумай! Как считаешь, чью аппетитную пушистую шкурку он сожрёт первой?

Блуждающий взгляд ведьмы скользнул по обстановке кухни и вновь устремился в гостиную.

– Мне почти удалось, – бесцветным голосом отозвалась она: её мысли были далеки от происходящего на кухне.

Муха встал перед дверью в комнату хозяйки и, поднявшись на задние конечности, растопырил передние лапы в стороны.

– Только через мой меховой труп, – решительно сказал он. – Не пущу, пока жив.

– Муха, мне сейчас не до…

– Мне тоже, – перебил ведьму кот. – Тебе не под силу обернуть Печать Каина. Ты не сумеешь оказаться там ещё раз. Просто прими это. Может, оно и к лучшему. Ты не думала, что Лукерья не случайно скрывала от тебя правду?

– Муха… – начала протестовать Вика.

– Разве она желала тебе зла?

– Нет, но…

– Вот именно! Если Лукерья считала, что тебе лучше не знать, значит, так оно и есть, – безапелляционным тоном заметил Муха. – Посмотри на себя. Да ты бледнее тени отца Гамлета! Считаешь, это нормально? Это всё действие Печати, она сводит тебя с ума! И меня вместе с тобой. Вика, прошу тебя, остановись!

Колдунья машинально повернулась к ближайшему зеркалу. Грязные всклокоченные волосы, пустой безумный взгляд, глаза глубоко запали в глазницы и казались чернее ночи.

– Ты должна взять себя в руки! Когда ты вообще ела в последний раз? А принимала душ? – не унимался кот.

Вика задумалась. Она старалась вспомнить, но не могла. Слишком много сил у неё отняли заклинания вызова духов и переходы между мирами. Весь последний месяц она как рыба об лёд билась в закрытые двери, добиваясь встречи с Лукерьей. Но старуха упрямо хранила молчание.

– Это всё Печать. Это она не даёт мне связаться с бабушкой. – Вика залпом осушила кружку с эспрессо.

– Именно! – подпрыгнул Муха. – Ты разве не видишь, что она с тобой делает? Останови это! Остановись сама. Пожалуйста! – взмолился он.

Полные отчаяния и тревоги глаза кота и собственное отражение в зеркале подействовали на девушку отрезвляюще. Всё это время ей казалось, что вот-вот она сможет снова очутиться в доме Лукерьи в мгновение её смерти и увидеть заветные страницы, оставленные матерью Вики в шкатулке. Как же она корила себя за то, что растерялась в нужный момент, не подошла и не заглянула через плечо Стасику… И всякий раз, когда Вика подбиралась совсем близко, как только ей казалось, что вот сейчас она сможет прочесть… видение рассеивалось. Ничто не помогало, все её знания и умения оказывались бесполезны.

– Ты прав, – наконец сдалась Вика и устало опустилась на табуретку. – Так больше нельзя. Как я ни стараюсь, у меня ничего не выходит.

– Ну, слава богу! – облегчённо воскликнул кот. – Нашло просветление!

– Да нет, – мотнула головой ведьма. – Это, видимо, подействовал розмарин, которого ты щедро напихал мне в кофе.

– Правда? – наивно удивился Муха. – А я думал, с ним просто вкус пикантный получается…

– Я так и поняла. – На лице ведьмы промелькнула слабая тень улыбки. – Именно по этой причине ты собрал его в полночь, срезая строго крест-накрест, и затем сушил четыре ночи над заговорённым огнём.

Муха смущённо лизнул лапу, а потом с излишним рвением принялся выгрызать между подушечек несуществующих блох.