– В 2010 году меня пригласили в Украину, в Киев, откуда мы с Олей приехали в Америку. Была задача восстановить фестиваль «Сходы до Неба», тот фестиваль, идея которого воплотилась нами в реальность в 1997 году. Затем меня назначили советником премьер-министра Украины по культуре и поручили реализацию проекта «Дом Музыки». Всё рухнуло в марте 2014 года, когда случился Майдан, и вопросы культуры были задвинуты в самый дальний угол. Вернувшись в Los Angeles, мы оказались в тяжелейшей ситуации и вынуждены были сменить место проживания. Вначале это была простая квартира в Sherman Oaks, а затем эта, где, конечно же, комфортнее.

– Чьи это модели? – неожиданно спросил Ричи, подойдя к кронштейну с платьями.

– Это работы Ольги Симоновой, моей жены, главное достоинство которой – талант дизайнера мирового уровня. Мы, кстати, приехали в Америку не в эмиграцию, а по приглашению байера Neiman Marcus. – Последняя фраза звучала уже устами трезвого человека, избавившегося от страха. Похоже, это почувствовали и мои визитёры.

– Вам надо будет поехать с нами, – сказал Ричи. – Вы нужны нам для консультаций. Не думаю, что это займёт много времени. И ещё: разрешите, Хосе скопирует твёрдый диск вашего ноутбука, при полной, естественно, конфиденциальности.

Я кивнул, после чего Хосе уверенно и быстро скачал информацию с ноутбука на какую-то приставку. Судя по тому, что это заняло у него буквально минуту, мне неожиданно продемонстрировали чудо новейшей шпионской техники. Впрочем, меня занимало другое: будить Ольгу или не беспокоить её сна.

– Вы даёте гарантии, что вернусь домой быстро, я не под арестом?

Ну, слава Богу, они были живыми, и их улыбки вполне могли свидетельствовать о добрых намерениях.

Стараясь не шуметь, я закрыл дверь снаружи, и мы вошли в лифт. Важно было полностью расслабиться и отдать инициативу Существованию. С некоторого момента стало ясно, что энергетический поток трансформации реальности подхватил меня и понёс в нужном ему направлении. Чего же мне сопротивляться в таком случае!

На улице нашу «дружную компанию» ждал Cadillac Escalade с включённым двигателем. Понятное дело, что припаркован автомобиль был на красной линии, – ФБР как-никак. Меня представили водителю:

– Боб – Владимир, Владимир – Боб, – мы поздоровались.

Хосе сел рядом с водителем, меня пропустили в третий ряд, а Ричи и Патрик устроились во втором ряду кресел. У Ричи опять зазвонил телефон, в полный голос звонка. Но и в этот раз он так искусно скрывал интонации и слова, что мне сложно было разобрать смысл разговора. Судя по всему, он говорил с начальством, советуясь, относительно того, куда меня везти.

«Радуйся, Симонов!» – пронеслась мысль, и дальше словами песни Высоцкого: «Смотри, подвозют, смотри, сажают, разбудют утром, не петух прокукарекал, сержант подымет, как человеков»… Я невольно улыбнулся. Патрик с удивлением взглянул на меня, не меняя сосредоточенное выражение на лице. Как ему понять, кто такой Высоцкий для русского советского человека: родившись в Америке, он может быть что-то и помнит через память родителей, но менталитетом точно американец, а это глобальная иность! Это, ну, совсем другое – и поведением, и опытом, и… да, абсолютно всем! Другое отношение к жизни, к женщине, к любви, к работе, к друзьям. Если Патрику всё сложно объяснить, то что говорить о Ричи или Хосе?

«Ну, да ладно, о разнице менталитетов как-нибудь попозже, ты лучше скажи, куда тебя везут? Всё разворачивается как-то чересчур торжественно: русский, даже не гражданин Америки, и вдруг востребован для консультаций государственной важности, – не странно ли?».