- Сколько тебе еще раз надо повторить, чтобы до тебя это дошло?! – дергая за плечо Матвея, орет на всю гостиную Илья. – Что ты молчишь?!

- Илья, может не надо так кричать.

- Заткнись! – кажется на меня впервые обратили внимание. Лучше бы не обращал. – Выйди отсюда, - зло бросает Илья, тяжело дыша.

- Пусти, - Матвей вырывается из рук отца и подбегает ко мне. – Аня, скажи ему, чтобы не кричал, - обхватывая меня за ноги, просит Матвей, шмыгая носом.

- Дурдом какой-то, - сжимая кулаки кидает Илья, и тут же выходит из гостиной.

- Он плохой.

- Зачем ты так говоришь? – опускаюсь на корточки, смотря в заплаканное лицо Матвея. – Ты же сам говорил мне, что твой папа самый лучший.

- Потому что он кричит на меня и не в первый раз. Я только на лестницу немножко забрался, даже до крыши не долез, а он все равно кричит. Еще и по попе бьет. И всегда кричит, когда я так играю.

- Глупенький, папа просто боится, что ты упадешь и что-нибудь себе разобьешь. Он же любит тебя, а кричит… мы все иногда кричим. От бессилия, от того, что не знаем, как донести какую-то мысль, а не потому что кого-то хочется обидеть.

- А по попе зачем бьет? – вытирая зареванное лицо своими маленькими ладошками, так наивно интересуется Матвей.

- Чтобы до тебя быстрее дошло, что так делать нельзя. И вообще, это всего лишь попа, Матвей. Вот когда я была маленькой и делала плохие вещи, за которые меня ругали родители, у меня отбирали конфеты. Надолго. Еще и в угол ставили при этом. Так что пару раз получить по попе, это не так страшно.

- Не страшно.

- Ну вот. Все, пойдем умоемся, ты успокоишься и больше не будешь лезть туда, куда папа запрещает. Ты кушать хочешь?

- Хочу.

- Тогда пойдем, - беру ребенка за руку и веду на кухню.

Очередное молчание за столом меня просто добивает. Пожалуй, столько я не молчала никогда за двадцать один год своей жизни. Надежды на то, что Юрий свалит туда откуда приехал, канули в Лету. По ходу дела я отсюда уеду раньше него, и что самое дурацкое и необъяснимое для меня-я не хочу отсюда уезжать. Дожили, блин. Мне здесь плохо, нет душа, туалета, воды. Кровать тоже неудобная, да все здесь не так! Господи, ну как можно рассматривать Илью в качестве… а в качестве кого вообще? Объекта влюбленности? Господи, это даже в мыслях звучит абсурдно. Нет, ну влюбиться это должно быть здорово, давно пора хоть в кого-нибудь, но, мать моя женщина, не в него же! А может мне просто жалко Матвея, поэтому я хочу остаться подольше в доме? Да, конечно, именно поэтому я крашу глаза и пытаюсь замазать все еще красноватое лицо тональником. И именно от жалости к Матвею, я встаю в пять утра, чтобы сделать красивую прическу и приготовить завтрак. Конечно, определенно дело только в Матвее. Идиотка. Встаю из-за стола, стараясь на обращать на себя внимание и тихо выхожу на улицу. Присаживаюсь на лавку и ко мне тут же подбегает одна из собак. Белое чудо кладет мне морду на колени и закрывает глаза.

- Ты кто, Жади или Лукас?

- Думаю, это Лука, - поднимаю голову на стоящего рядом Юру. – Он с детства больше тянулся к женскому полу, а Жади наоборот.

- Вы знаете их с детства?

- Это я их подарил Илье, поэтому, конечно, знаю. Опережая твой вопрос, эти имена были в ветеринарном паспорте. Ну и мне хотелось прикольнуться над Ильей.

- А вы давно с ним дружите?

- Давно.

- Но вы выглядите молодо.

- Мне тридцать, Илье тридцать два, борода старит, - усмехается он и садится рядом со мной.

- Вообще-то, когда я увидела вас на кухне, я была уверена, что вы завалите меня своим вниманием и будете безбожно ко мне подкатывать. А за три дня вы ко мне даже не подошли.