После царственных увеселений и забав, пройдя потайными ходами, избранные персоны высшего света и иностранные послы, первые лица торгового дворянства и знатные представители тайных обществ в сопровождении элитных куртизанок – из числа отобранных лично Екатериной – торжественно нисходили в купальню: дорогие камзолы и платья, нашейные платки и сорочки, корсеты и панталоны, чулки и подвязки, туфли и парики бесстыдно спадали с тел пришедших. Фалернские вина изливались рекой, обагряя воды купальни и утоляя не только жажду, но и омывая обнаженные тела. Вакханалия не знала краев и границ. Во всеобщем экстазе пары погружались в воды купальни, заполняя ее без остатка. Из медных труб, за статуями богов, источался согревающий пар, напоенный благовониями, дурманящими сознание. А из иных, под сводом купальни, доносилась небесная, эхоподобная музыка, исполнявшаяся музыкантами в верхних покоях дворца, и не подозревавших, подобно истопникам, о существовании купальни. Ароматы желания, музыка и стоны удовольствия наполняли стены и свод екатерининских терм. И здесь же, на ступенях амфитеатра, в пылу страсти и в неге плотских утех, заключались торговые договора, не находившие прежде согласия, подписывались ценные бумаги и выписывались векселя на баснословные суммы. Сама Императрица, восседая на беломраморном троне, облаченная в древнеримские одеяния, вкушала вино из кубка с россыпью драгоценных камней, наслаждаясь созерцанием бесстыдства и всепоглощающего удовольствия. А в иные дни, в узком кругу избранных, и сама Екатерина, сбросив одежды, погружалась в воды купели, разделяя ее со своими фаворитами…

Позднее, в годы правления ее сына – Павла Первого, купальня была позабыта и жила лишь в легендах тех немногих оставшихся в живых, кто некогда прикоснулся к ее искусительным таинствам. Все изменилось в начале девятнадцатого века с восхождением на престол Александра Первого…

– Ты там не задремал, Парень? – прервав рассказ, спросил Харон.

Я лежал на кровати с открытыми глазами, смотря в потолок, но не видя его. Мрачные, ужасающие образы колодца таяли в моем сознании, уступая место красочным видам екатерининской купальни. Ужас отступал.

– Нет, не задремал! – очнулся я. – А дальше?

– А дальше, – Харон поднялся с кресла, складывая плед: – возраст берет свое, Парень. Мне надобно отдохнуть. Устал я сегодня. Продолжим в другой раз. И ты отдохни. Думаю, будущей ночью будет полегче.

– Мы… мы туда вернемся?! – спросил я, наперед зная ответ, но теша себя надеждой на обратное.

– Да, Парень. Это – наша работа.

– И все повторится?

– Едва ли. У нее… – Харон запнулся. – Да, я еще не дал ответа на твой вопрос о ней. Но прежде, лучше бы тебе увидеть предмет разговора, чтобы понимать смысл моих дальнейших слов. Будущей ночью, Парень. А пока – отдыхай.

– А что у нее? – зацепился я за его слова.

– Ах да. У нее в запасе еще немало, так сказать, трюков. И какой она выкинет в иной раз, угадать сложно. Иногда я думаю, что знаю их все наизусть. Но временами и сам удивляюсь ее изобретательности. Все, – Харон положил плед на кресло и направился к выходу, – поспи, наберись сил.

– Еще только один вопрос!

Харон остановился в дверном проеме и обернулся. Облокотившись о косяк двери, он жестом предложил мне продолжать.

– Врата ада… Откуда они? Это ведь… не оригинал?

– Оригинал?! – Харон усмехнулся. – Друг мой, совершенствуя врата, Роден работал над ними до самой своей смерти…

– Огюст Роден! – наконец вспомнил я имя скульптора.

– Именно. И первые, так сказать, известные отливки в металле были сделаны только после его кончины. Копии хранятся в разных городах по всему миру. А оригинал врат – это лишь гипсовые формы, с которых и делались отливки. А врата для купальни – взамен прежним и давно отжившим свой век – были выполнены Огюстом по высочайшей просьбе самого Николая Второго. Ведь вскоре после коронации – в одна тысяча восемьсот девяносто шестом году, – венценосная чета Романовых отправилась в свадебное путешествие по странам Европы. Как нетрудно догадаться, во Франции-то Николай Александрович и увидел шедевр Родена. Император не торопил скульптора, и рабочая копия врат была отлита только в начале нашего века и без лишней огласки и помпы преподнесена российскому государю в девятьсот девятом году, в ходе его морского визита во Францию. А в год семнадцатый – в год отречения Николая Второго от царского престола и захвата власти в стране большевиками – скончался и Огюст Роден. Вот так вот, Парень.