Продолжает тревожить сердца,
Оно стало фрагментом успеха
Величайшего в мире певца.
Реки: Станьо, Мазини, Карузо
Жажду многих смогли утолить,
Но открылись вокальные шлюзы
Для таланта российской земли,
Полетел над просторами голос,
По пути заглянув на экран,
Поняла итальянская школа:
Реки могут впадать в океан.
***
*Кинофильм 1940г. с С.Я.Лемешевым
Ария Ленского
Автомобиль на Костромском шоссе.
Январь. Я за рулём перед рассветом.
Чернеет лес, ещё бессилен свет
Дать очертанья чёткие предметам.
Ещё ночная дымка впереди,
Но постепенно снег уже белеет.
Я достаю любимый диск CD,
Вставляю в дисковод, включаю плеер.
Салон волшебный наполняет звук,
Полёт, динамика его неповторима.
На месте Ленский… его бывший друг
Ещё в пути, но смерть неотвратима!
И голос у певца – сама любовь,
Предчувствие трагической развязки,
От напряжения закипает кровь,
Свободны лишь голосовые связки.
Великий Лемешев! Не только этот тембр
И затихающий до отрицания голос,
Он завораживал всех слушателей тем,
Что пел душой поэта, нервом голым.
И образ Ленского на сцене оживал,
С другими Лемешева сравнивать нелепо:
Кто б эту арию ни пел, ему ни подражал,
Окажется фальшивою монетой.
Три гения поставили печать
Под той картиной с ролью роковою :
Поэт (предчувствуя всеобщую печаль,
Январским утром расписался кровью),
Чайковский образ в музыке искал,
Стоял перед его глазами Пушкин,
Который у барьера верно знал,
Что день последний господом отпущен),
И Лемешев, понявший роли суть,
Достигнул в исполнении вершины!…
А у меня сдавило спазмом грудь,
И я прижал к обочине машину.
***
Рассказ о великом баритоне Титта Руффо
Диалог с пассажиром
Попутчик, в бизнесе коллега,
Со мною мчит в аэропорт.
Включаю музыку – подбор
Шедевров ми́нувшего века.
Чарующее тембром пенье
Звучит в динамиках авто́.
Взгляд пассажира: -Это кто?
– Искусства оперного гений,
Звезда вокала Титта Ру́ффо —
Феноменальный баритон
Еще шаляпинских времён,
Италии гражданский рупор.
– Не слышал: в телике эстрада,
В машинах чаще долбит рэп.
– Возможно, мир оглох, ослеп,
И классикой лечиться надо.
Шопен, Бетховен, Глинка, Верди ̶
Лекарство, ладан для души,
А век компьютерных машин
Бездушную пластинку вертит.
Я прибавляю громкость ретро,
В салон врывается поток:
Шквал яростных кипящих нот,
Волна страданий Риголетто.
Несётся вихрем «Куртизаны…»,
Отчаянья и гнева взрыв,
И вдруг- как будто вскрыт нарыв-
Звучит тоскливое пиа́но.
В нём столько горя и страданья
«Мару́лло…» -что по коже дрожь…
А голос, как осенний дождь,
Тосклив и глух- таланта тайна.
И незатейливый попутчик
Воскликнул: «Где так учат петь? —
Я знал бы, куда деньги деть!
Сынишка – с голосом, но тупо
Ходил лет восемь в музыкалку
И свой вымучивал диплом,
Чтобы о нём забыть потом -,
Зарыл способности, а жалко!»
Мы с малолетства опекаем
Своих избалованных чад,
Но часто их сердца молчат,
И музыка проходит краем.
У Титта детство вне традиций,
Вернее детства бог не дал,
Но всё же был небесный дар
С таким характером родиться.
Есть замечательная книжка,
Автопортрет его судьбы.*
О воспитании судить
Я зарекаюсь. Он, мальчишка,
Мои нарушил представленья,
Чего ребёнку важно дать.
А книгу стоит прочитать,
В ней школа жизни, вольта Пенья!
***
*Автобиографическая книга Титта Руффо «Парабола моей жизни»
Детство
Орест крестил второго сына
По кличке умершей собаки:
Младенец Руффо. Это имя-
Причина бума и атаки
На кассы оперных театров
Гранд-опера́, Коло́н, Ла Ска́ла.
Его судьба невероятна-
Актёра, гения вокала.
Отцу рожденье нежеланно:
Дороже первенец Этторе,
И только радовалась мама,
Моля для Руффо лучшей доли.
Орест – специалист по ковке —
В своей среде добился места,