– Хорошо!

Выгрузили творения Ивана в подобие двора, газель сразу уехала восвояси. Начали груз определять в дом. Многое видел Иван, но такое! В комнате от сенец до печки на полу сплошной слой пивных банок, бутылок и окурков. За столом сидел братка племянника – по внешнему виду его копия, но очень пьяная. Братан очнулся и заявил:

– У нас воровать нечего – у нас всё пропито…

Из соседней комнаты по полу к выходу медленно ползла бабка.

– Ты её не бойсь, – добродушно сказал племянник. – Она давно не кусается, и ничего не видит, и не слышит. Да и не поговоришь ты с ней – чёкнутая она.

Иван долго приглядывался к родственнице и не узнавал её. Седая, в мятой ночнушке, она ползла вперёд, но с места почти не двигалась. И никто не помогал. Иван сделал шаг к ней…

– Не надо. Я сам. Это мать моя. Зойка. Зоя Петровна. Помнишь такую? – спросил племяш.

Да, Иван вспомнил. Зоя – троюродная сестра, сильно моложе его. Они не виделись лет тридцать уже. Страшно подумать. Когда в последний раз Иван приезжал к её родителям, Зоя была ещё молоденькой, шустрой, работала где-то, и вот итог. «Бог мой, что с нами происходит!» – подумал Иван, но вида не подал – воспитание уберегло от проявления эмоций.

Сын спокойно переступил через мать, потом приподнял её и вынес на улицу. А Иван спешно решил прогуляться по селу. Он пошёл улицей к самому центру. Заглянул в парк, где стоял памятник участникам Великой Отечественной войны с перечислением очень знакомых фамилий. На скамейке увидел ладную женщину. Невольно присел к ней, по старой моде испросив разрешения. И как-то разговорились.

Женщину звали Ниной. И она сразу схватила самую суть проблемы художника.

– У меня, к счастью, есть знакомый, тоже художник. Егоров. Не знаете такого – Николай Егоров. Он наш, местный… Сейчас ему позвоню.

Друг ответил быстро: – Пусть немедленно переезжает, я жду. Приезжайте вместе – тебя, Ниночка, угощу чаем, а коллегу крепким чаем. Телефон и адрес знаете. Да-да. Художника обидеть может каждый, а помогут – единицы. Я вас жду!

Два друга – два ангела парили где-то над Уральскими горами, и один вдруг заговорил:

– Ну что ты будешь! Как их ещё раз свести? Три раза проделал тщательную подготовку и сложную работу: этот Володя решил-таки поступать в военное училище, хотя был явно не совсем готов к подобному испытанию. Я внедрил ему в голову бодрящий марш и заглушил пораженческие мысли.

С Мариной тоже было много возни: она с трудом решилась поступать в горный институт – ни твёрдых школьных знаний не было, ни здоровья, ни желания полюбить геологию и горное дело…

Не знали молодые люди, что им судьба по условиям моей задачи – быть вместе всю жизнь. Нам нужны были их уникальные дети. Такой вариант был просчитан на нашем суперкомпьютере, и результат должен был быть весьма многообещающим. Однако люди всегда сопротивляются богам…

Володя в училище поступил. Он подкупил приёмную комиссию – он вместо обычного грамотного сочинения создал свою первую поэму в стихах на заданную тему, и преподаватели-русаки растаяли.

И Марина в институт поступила. Если в медицинский поступают только девушки, за редким исключением, то в горный институт наоборот – поступают, в основном, романтики мужеского пола. Поэтому приёмная комиссия сразу зацепила девушку в свои сети: в абитуриентском билете стоял особый знак, по которому любой преподаватель ставил положительную оценку заранее, за одно только произнесённое слово – к примеру, «горы…».

Оба пошли за высшим образованием. И в ближайший выходной моя программа свела их среди сосен на горе Уктус. Как они радовались встрече! Увидеть знакомое и почти родное лицо после месячных испытаний – что ещё нужно для любовной вспышки!