– Я так понимаю, я должна молчать и не отсвечивать, а на все ваши вопросы отвечать «да, сэр, нет, сэр», – К горлу подступал гнев.

– Вы всё правильно поняли. И желательно не шутить, а то кляп мы всё-таки найдём, – мягко сказал Рус. Спасибо, что не на ухо, как он любит. – Можете собрать вещи в чемодан, Вероника Аркадьевна. Не торопитесь. Вас никто не прогоняет.

– У меня наручники.

– Привыкай, – процедил сквозь зубы щекастый.

– Ладно, Сань, дай я сниму их, пусть складывает чемодан.

Надсмотрщики оставили меня наедине с женщиной и вышли из комнаты. Нашивка на рубашке гласила, что Оксана – сотрудник таможни. Тёмные волнистые волосы, зелёные глаза, тонкие черты немного осунувшегося лица – есть такие образы, которые навсегда врезаются в память. Никогда её не забуду.

– Как вас зовут? – спросила я, чтобы начать разговор.

– Оксана.

– Оксана, что со мной будет, что происходит, вы можете мне объяснить?

– Нет.

– Вы же женщина, как и я, – я обратилась к самым примитивным доводам.

– Ну и что? Я не такая же, закон не нарушала.

– А на каком основании вы решили, что я преступница?

Оксана отвела глаза, я проследила за взглядом, он остановился на столе. Я сделала шаг в сторону – там лежала груда бумаг с печатью Интерпола и моими данными: фамилия, имя, дата рождения. Слово «Wanted» – разыскивается. Какой ужас, какой Интерпол? Что происходит, при чём здесь я – это же бред! Я что, попала в какое-то кино?

Дверь открылась, в комнату вошли ещё две женщины.

– Раздевайся, – приказала одна из них.

– В смысле?

– Снимай с себя одежду, мы должны тебя осмотреть.

– Зачем?

– Ты хочешь когда-нибудь увидеть родителей? А дочь? Если да, не разговаривай, а снимай одежду.

От ужаса внутри всё похолодело, а снаружи я покрылась липким, противным потом. Если не будешь выполнять то, что они говорят, они обязательно доберутся до дочери, – сообщил мне мой голос то, что заставляло цепенеть от страха. Пришлось подчиниться.

– Снимай всё.

– Трусы тоже? У меня месячные.

– Мы переживём.

Господи, пожалуйста, сейчас я закрою глаза, открою, а это сон. Пожалуйста.

– Выверни трусы, чтобы мы видели. Повернись спиной. Не дёргайся.

– Моё унижение стало для вас поводом мне «тыкать», я правильно понимаю?

– Заткнись. Понимать – не твоя забота.

Женщина ощупала голову. Шею. Спину. Грудь. Бёдра. Рука дотронулась до лобка. Промежности.

– Не дёргайся. Фу, кровь везде. Вытрись салфеткой и одевайся.

– Извините, но я могу хотя бы сменить бельё, раз вы всё ощупывали? Это всё-таки негигиенично.

– Выдержишь. Одевайся и жди. Ксюха, ты присмотри за ней, а то говорит много.

– Оксана, что происходит? Я ничего не понимаю.

– Ну а чего ты боишься, обычная процедура.

– Это для вас она обычная, я не прохожу досмотры каждый день.

– Так, может, не в те страны летаешь? Откуда, кстати, у тебя такие деньги – на Перу? Я-то и Турцию не могу себе позволить.

– Зато вы в Евросоюзе живете, грех жаловаться, – съязвила я, разозлившись.

– А ты самая умная?

– Нет, я просто много работаю. Я летаю, куда хочу. Не уверена, что это ваше дело. Я могу идти? Вы всё рассмотрели, полагаю? Или ещё пару прокладок вывернуть?

В комнату снова вошли мужчины.

– Не спешите, Вероника, – Руслан снова застегнул на мне наручники. – Оксана, собирайся, едем в клинику, надо пройти медосмотр.

– В клинику? Но зачем? Я здорова!

– У нас есть сведения, что вы провозите наркотики, мы должны проверить.

– Да вы с дуба рухнули? Как я их провожу – вы же всё уже осмотрели? Подождите. Вы что думаете, что я… Вы кино смотрите вообще? Про наркокурьеров и всё такое? Там же счёт на минуты – я бы уже давно кони двинула, вы чего? Слушайте, отпустите меня домой, пожалуйста, у меня родители будут волноваться, они пожилые люди.