Эд шевелил внутри гипса кончиками пальцев и не смог устоять, чтобы не посмотреть фотографии в телефоне.

– Неплохо, неплохо, – медленно процедил он. Дочка есть, а мужа что-то не видать. Хм…а нет, вот и муж. Просмотрев фотографии, Эд еще недолго полистал интернет, и , стерев историю, положил телефон на прикроватную тумбочку.

«Занятная цыпочка», процедил бы он пару лет назад, но сейчас все упростилось. Эд слишком хорошо знал сущность женщин. Что сейчас, что десять лет назад ему не составляло труда завладеть женским телом. Блондинки – брюнетки – рыжие – все они хотят быть единственной, той, от которой поплывет самый взыскательный мужской взгляд. Все они хотят остаться жгучим воспоминанием и раной на сердце, музой, богиней, чертовщинкой, осадком в душе, пьяным ночным звонком, – и почти все теряются. Расплываются непонятной картинкой, лица чередуются как в калейдоскопе и становятся неузнаваемыми через пару недель. Ни запах, ни цвет глаз, ни заумные речи – ничто не стреляет в сердце, сколько бы не целилось. В своих порывах понравиться женщины становятся похожими друг на друга еще больше, и пропадают, стираются из памяти.

«Молния» же всегда появляется сама, случайно, и, чаще всего, в самое неподходящее время.

                                          ***

На посту Инга села за журнал и стала заполнять отчет по предыдущему месяцу. Она исписала четыре больших страницы, и вдруг, сама не зная зачем, повернулась к окну. За окном явно намечалась гроза. Ничего не предвещающая жара сменилась бурой тучей, на улице потемнело и поднялся ветер, гоняя пыль по дорогам. «У Соколова окно открыто» – пронеслось в голове. Инга быстрыми шагами побежала к Эду. Она как можно тише открыла дверь, но Эд ответил ей:

– Заходите смелее, я одет и я не сплю.

– Я закрыть окно только.

– Закрывайте. Буду любоваться грозой через стекло.

Инга спиной чувствовала его тяжелый, сверлящий взгляд

– Зайдешь ко мне вечером? – вдруг совершенно спокойно спросил Эд.

– А зачем?

– Просто. Зайди и все.

– Ладно, зайду,– повела плечом медсестра, улыбнувшись, и вышла.

Инга пошла к Деду и подоспела как раз вовремя – Дед кряхтел, кашляя, а прозрачная жидкость в капельнице уже была на исходе.

– Что же Вы меня не позвали, Дедушка? Вон уж лекарство кончается.

– Да забыл как звать тебя, милонька.

– Звали бы просто «медсестра». Инга меня зовут. – она отвечала Деду, тихонько подсоединяя маленький шланг ко второй бутылочке с жидкостью.

– Вот запомню сейчас. А что, врач про меня ничего тебе не говорил?

– Говорил. Сказал, завтра утром будут дренаж делать, Вам после этого сразу легче станет, хоть спать будете без кашля.

Дед посмотрел пристально и вдруг выдал:

– Хорошая ты девочка, на внучку мою похожа.

Глаза у Деда заблестели.

– Спасибо. А как Вашу внучку зовут?

– Наталия. Я давно ее не видел… Он отвернулся в стене и Инга заметила, что глаза у Деда начали мокреть.

– Дедушка, не плачь, волноваться тебе не нужно. Дать воды?

– Нет. –Дед вытер глаза второй рукой и сказал:

– Она так и осталась в моей памяти высокой худенькой девчонкой, вот с такими же большими глазами как у тебя – он мотнул головой на Ингу. Дед закашлял, рыкнул горлом и продолжил:

– Я…очень хотел бы увидеть ее, еще хотя бы раз.

– Я думаю, вы еще обязательно увидитесь.

Дед отвернул взгляд к стене и Инга подумала, что сейчас его лучше оставить одного и дать отдохнуть, не мучая одним только своим лицом воспоминаниями о внучке.

– Как эта бутылочка будет заканчиваться обязательно позовите меня.

Дед утвердительно кивнул головой и Инга вышла. Эти несколько фраз словно вжали ее в угол.