Наступало время обеда. На пост прибежала Нэлли.

– Ингусь, определи палату, деда привезли.

– А что с ним?

– Не поверишь! Пневмония!

– А что ж его ко мне в отделение-то везут?

– Так на ремонте же легочники! Давай, палату готовь.

-Бегу, в 5 заводи.

Инга открыла складскую комнатку, достала постельное белье и направилась к 5-й палате. Деда медленно доводила Нэлли. Он шел, опираясь за ее плечо, вздыхая и закрывая грудь. Инга быстро приготовила постель и вместе с Нэлли они уложили его.

– Ну, я пойду до своих.

– Давай, – ответила Инга.

Она повернулась к деду и заглянула к нему в карту: Виктор С, 72 г, левосторонний плеврит.

– Где ж ты так простыл, дедушка? Да еще и в такую жару?

– А? – широко раскрыл рот дед.

– Обедать, говорю, будешь? Обед идет – во весь голос крикнула Инга.

– Давай, милонька, неси – заулыбался дед и тут же начал кашлять.

Она быстро слетала на кухню и попросила налить что осталось. Деду повезло – осталось и первое и второе. Инга ловко поставила тарелку себе на предплечье, вторую взяла в руки и дошла до деда.

По пути ей попался Антон Павлович.

– Тарелки чисто официантка несешь! – усмехнулся он. Инга молча улыбнулась и быстренько вошла в палату к старику.

– Пожалуйста – сказала она, расставляя тарелки на тумбочку.

Смотреть на чавкающего деда было выше ее сил. Инга взяла карту и отправилась на пост. Деду предстояло несколько недель интенсивного лечения с капельницами и уколами.

Инга быстренько приготовила капельницу, поставила на треногу бутылки, взяла катетер и отправилась в 15 палату.

– Ложись, дедушка, поудобнее, сейчас капаться будем.

Дед, казалось, даже повеселел после еды.

– Ты милонька, не сердись, я слышу плохо – виновато оправдывался дед. – Капельницу мне ставить будешь?

– Да, вытягивайте руку.

Дед закатал рукав на своей застиранной рубахе и подставил Инге жилистую, морщинистую руку.

Инга аккуратно протерла старческую руку ватой, нащупала вену и проткнув кожу иголочкой, закрепила катетер пластырем.

– Отдыхай, дедушка.

Дед поморщился и спросил:

– Как звать – то тебя?

– Инга.

– А меня дед Витя.

– Как бутылочка будет кончаться – позови меня.

– А? – снова спросил дед. Инга показала на бутылочку, из которой текло лекарство и громко добавила:

– Как будет кончаться – зови. Дед одобрительно закивал головой и Инга ушла.

Получив остатки обеда, Инга направилась к кумиру. Ну, вот она, 4-я палата. Инга поправила халат, убрала от лица свесившиеся волосы, затянула потуже пояс. С задумчивым видом она вошла и увидела, что Эд не спит.

– А кормят у вас, однако, не по расписанию – ехидно улыбнулся больной.

– Я задержалась всего на 10 минут – Инга кинула на Эда свой острый, но улыбающийся взгляд и немного воспряла – час назад поступил пациент в тяжелом положении.

– А каково мое положение? – Эд обнажил свои белоснежные зубы

– Судя по улыбке – намного легче.

– А судя по истории болезни?

– Вы крайне нетерпеливы – Инга не смогла сдержать улыбку и окончательно «поплыла». Вы не писали еще в своем блоге, что находитесь «на курорте»?

– Именно поэтому я Вас так ждал – как –то по – доброму в этот раз улыбнулся Эд.

– Я не ношу на работу компьютера.

– Тогда хотя бы позвонить? – Эд протянул руку.

– Пожалуйста, протянула Инга телефон Эду.

Их руки невольно соприкоснулись. Инга вспыхнула.

– Я не буду ждать когда Вы поговорите, оставлю Вам телефон и зайду через часик, как управлюсь с делами. Вы еще не будете спать?

– Нет, сегодня я и так прекрасно выспался. Пожалуй, последние пару месяцев так не отсыпался.

– Тогда приятного аппетита, я пойду, – сказала Инга и вышла.

– Хорошо.

Эд снова позвонил своей малышке, чтобы она пошевелила заказчиков и не оставляла его в таком щекотливом положении, когда кумир у медсестер местной больницы вынужден просить телефон для звонков. Малышка, конечно, же вздыхала и сетовала, что письмо она отправила еще вчера, целовала обожаемого мужа в трубку, поправляя локон, и желала скорейшего выздоровления и воссоединения с семьей. Прозвище «Малышка» шло ей как нельзя лучше. Речь, напоминающая лепет подростка, круглые хлопающие глазки, соблазнительно стройная фигура и полное отсутствие интеллекта при ярком желании блеснуть им.