Модель пятая, Э. Орловой. Обоснованная и логически стройная морфологическая модель культуры предложена Э.А. Орловой[57]. Такая модель позволяет выявить соотношение универсальных и специфичных характеристик в строении определенной культуры.

В структуре культуры выделяются две области: обыденной, или повседневной, и специализированной культуры (рис. 3.4).

Рис. 3.4. Структура культуры. Критерий: характер деятельности

В свою очередь, в специализированной деятельности можно выделить три функциональных блока:

1) культурные аспекты социальной организации (хозяйственная, политическая, правовая культура);

2) социально значимое знание (религиозная, художественная, философская, научная культура);

3) каналы трансляции социально значимого опыта (образование, просвещение, массовая коммуникация).

В обыденной культуре выделены аналоги специализированной деятельности. Так, организационному блоку соответствует домашнее хозяйство, межличностные отношения, мораль (нравственность); познавательному блоку – суеверия, обыденная эстетика, «народная мудрость», практическое знание; трансляционному болку – передача культурного опыта посредством игры, слухов, бесед, советов и т. п.

Обыденную культуру человек осваивает в среде его повседневного общения (семья, друзья, одноклассники, соседи и т. п.) через образцы деятельности, поведения, оценивания, обычаи и нравы, а также через средства массовой коммуникации. Ценность модели Э. Орловой как раз в том и состоит, что она включает и фиксирует область обыденной (повседневной) культуры. Это довольно поздно вычленяющаяся сфера коллективной жизни и соответственно поздно образующаяся в языке область значений.

В толковом словаре В.И. Даля, по преимуществу ориентированном на более традиционную лексику и семантику, слов «повседневность» и «обыденность» нет, а «быт» понимается исключительно как традиционный (народный, национальный, сословный) уклад коллективного существования. Выделенное по смыслу понятие повседневности появляется в Европе с переходом к современному, или модерному, обществу, а в орбиту исследовательского интереса оно приходит относительно недавно, несколько десятилетий назад.

До периода научного осмысления понятие повседневного формировалось через ценностное противопоставление. На другом конце шкалы находилась область аристократического (высокого), официального (государственного), институционализированного, праздничного и т. п. Повседневное же соответственно представлялось как пространство внеиерархического поведения, где акцент делается на отношениях взаимности и доверия, в основе которых – не власть, а влияние, авторитет.

Повседневное, однако, не исчерпывается и не ограничено рамками малых институтов, неформальных отношений семьи, дружбы, соседства, хотя и связано с ними; это полноценная сфера жизни и деятельности социально зрелого индивида, любого и каждого человека. Пространство повседневного формируется как продукт дифференциации различных сфер социальной жизни, как план коллективного существования и воображения, где конфликты и тяготы социальной дифференциации по возможности опосредуются, так как обыденная жизнь включает в себя (в отличие от официальной) систему рекреации, восстановления физических и психических сил человека. Но поскольку она существует в общей системе культуры, повседневная сфера отражает социальную дифференциацию в формах социально-престижного поведения, демонстративно-символического потребления и т. п. Отличают ее от профессиональной сферы, для которой характерна преобразовательная активность, возведенная в ценность современной цивилизацией, поведенческие, приспособительные, адаптивные ориентации. Иными словами, деятельность, осуществляемая человеком за пределами повседневности, и жизнь обыденная имеют в своей основе разные