Таким образом, культурология, имеющая как социальную, так и гуманитарную составляющую в своем предметном поле, способствует осмыслению человеком своего места в мире, что придает личности внутреннюю устойчивость, помогает в выборе ценностных ориентиров, облегчает процессы межличностного взаимодействия. В этом плане культурология бесценна для студенческой молодежи, какой бы профессии она ни обучалась. И еще раз подчеркнем особую важность знания о культуре для современного российского общества, которое решает беспрецедентную задачу поиска эффективной модели своего развития.

Можно выделить несколько этапов в институциональном становлении культурологии. Первый этап – конец 1980-х – начало 1990-х гг. – это период формирования новой дисциплины. Он отличался, во-первых, неясностью целей (чаще всего цель формулировалась как общекультурная), во-вторых, размытостью и большим разбросом учебных форм (в одних случаях это были только лекции, в других только практические занятия, посещение музеев и концертов, чтение авторских спецкурсов), в-третьих, отсутствием единой организационной структуры. Так, за первой в стране специальной кафедрой, образованной в 1987 г. в МГТУ им. Н. Э. Баумана, последовали другие, имевшие разное название, но ориентированные на работу со студентами по культурологической проблематике. Более осторожные руководители предпочли выделить секции на кафедрах истории или философии. В каждом отдельном вузе вопрос решался по-своему и зависел в этот период чаще всего от наличия энтузиастов. Новые курсы рассматривались тогда в качестве противовеса идеологизированным общественным наукам (что, впрочем, таковым и было), и потому не придавалось существенного значения структуре и специфике предметного поля культурологии. Как правило, это были курсы по истории и теории мировой культуры, ограниченные в основном культурой художественной. Да и сам термин «культурология» появился не сразу. Для преподавания новой дисциплины были характерны эклектизм, непрофессионализм и текучесть педагогического состава: привлечение специалистов, ранее в вузах не работавших, в частности академических ученых, искусствоведов, музейных работников и т. п., не всегда имело положительный результат.[2]

К началу 1990-х гг. в преподавании культурологии был накоплен значительный опыт, предмет занял свое место в учебном процессе. На новом этапе возникла проблема структуры, содержания и форм учебного курса, что, в свою очередь, активизировало научные дискуссии по ключевым вопросам дисциплины. Возникла проблема органичности культурологии в системе высшего профессионального образования. В частности, наряду с фундаментальными проблемами культурологии, составляющими основу ее как научной и учебной дисциплины, акцентировались такие аспекты, которые могли бы формировать у студентов представления о профессиональной (а не только об общей) культуре. Иными словами, курс не может носить исключительно теоретического характера, в его структуру должны быть включены прикладные сюжеты.

Особенности становления нового знания обусловливают и ряд негативных моментов, один из которых заключается в том, что зачастую предмет культурологии подменяется историей или философией культуры (в чем легко убедиться, заглянув под обложку некоторых учебников с названием «Культурология»). В какой-то мере это следствие того, что в оформлении предметной области культурологии «участвовали» такие дисциплины, как история, философия, социология, искусствоведение, семиотика, лингвистика, филология, этнография, антропология (социальная и культурная) и др., соответственно, и в преподавание включились носители этих знаний. Однако это не отменяет задачи определения границ предмета и его «демаркации» от других, «соседних» дисциплин, на чем мы и остановимся в первой теме.