Следует акцентировать те авторские статьи, монографии и коллективные работы, которые послужили фундаментом для формирования нашей концепции: об истории в целом [3; 22; 78; 81; 86; 90; 104; 169; 259; 265–266; 314; 333; 352; 367; 369–370; 375; 383; 384; 391; 397]; об истории культуры, о духовных проблемах в исторической точке пересечения настоящего и будущего с позиции осмысления прошлого [7–8; 9; 20; 34; 35; 36; 50–51; 53; 61; 69; 77; 95; 99-100; 156; 159; 160–162; 164–168; 165; 166; 167; 168; 169; 175–176; 177–178; 181; 182; 183; 188; 190; 199; 205; 212–213; 224; 226; 244–245; 247; 252; 257; 261; 264; 268; 269; 270; 271; 277–278; 280; 287; 290; 300; 305–308; 310; 315; 320; 321; 334; 341; 357–362; 363; 366; 371–374; 376; 385; 386; 391; 392; 397; 412; 425]; о близких к истории культуры ракурсах [6; 11–12; 13; 14; 16; 19; 21; 23; 24; 27; 29; 32; 34; 36; 45; 48; 54; 57; 58; 60; 65; 67; 75; 88; 89; 91; 97; 102; 103; 107; 108–109; 112; 113; 115; 120; 157; 163; 177–178; 180; 185; 187; 209; 220; 221; 229; 232; 236–238; 242; 246; 260; 263; 267; 274; 288; 292; 293; 312; 316; 319; 324; 328; 331; 332; 339; 345; 350; 353; 354; 364; 365].

Сопредельные науки. Наши интересы пересеклись с проблемами семиотики, мы обращались к текстам Ч. Пирса, Д. Мида, Р. Барта, Ю.М. Лотмана, Г.П. Щедровицкого [23; 79; 209; 241; 325–326; 406–407].

Социология, наука об обществе, дает возможность опереться на целые пласты исследований – настолько разнообразны ее отрасли и направления сегодня. Мы сошлемся на те источники, которые имеют отношение к нашей теме [34; 48; 65; 82; 89; 108–109; 111; 159; 163; 180; 301; 305; 331; 335; 342–344; 350; 364; 406; 423].

В своей работе мы оперировали понятиями психологии и психофизиологии человека [297; 298; 299; 338].

Назовем в этой связи ученых, повлиявших на наш подход: это – Б.Г. Ананьев [299], Р. Арнхейм [11–12; 299], А.Г. Асмолов [15–16], В.М. Бехтерев [38], А.А. Брудный [44], Д. Брунер, А.В. Волошинов [58], Л.С. Выготский [62; 299], С. Гроф, Н.Я. Дорфман [102], А.В. Запорожец, В.П. Зинченко [119], А.А. Кроник [192], B.C. Кузин [195], Б.Ф. Ломов, А.Р. Лурия, Дж. А. Миллер [260] И.П. Павлов [279], Я.А. Пономарёв [291], В. Райх, С.Л. Рубинштейн [317], И.М. Сеченов [329], Ю.В. Тихонравов [368], Д.Н. Узнадзе [382], Г.Х. Шингарев, В.А. Шкуратов [404], Л.Г. Юлдашев.

В данном исследовании использованы компендиумы, хрестоматии, антологии, энциклопедии, универсальные и тематические словари, альбомы, атласы, справочники [9; 21; 83; 158; 169; 174; 202; 208; 223; 255; 272; 330; 335; 336–337; 338; 297; 298; 299; 311; 320; 338; 352; 367–368; 387; 393; 401; 409; 410; 412; 420].

В работе речь пойдет о закономерностях, присущих европейской ветви культуры (включая Византию, Россию и современную евроамериканскую культуру). В этом состоит ограничение темы.

Объект – культурные циклы как форма бытия ментального содержания.

Предмет – сценарий ментальной программы человечества.

Это – закономерность, связывающая всю совокупность ментальных моделей, проявляемых в культуре, в историческое целое. Точку зрения на объект и предмет раскрывают основные полагания исследования.

Раскроем их как ведущую гипотезу. Она имеет несколько ярусов. История человечества может быть осмыслена в особом ментальном ракурсе, в котором предположительно существует единая «программа», или ментальный сценарий истории. Этот сценарий разворачивается в историческом времени как последовательность ментальных формаций.

Содержание менталитета остается константным на протяжении больших циклов ментальных формаций и определяет качество формации. Оно существует как ментальная целостность – особые «духовные скрепы» общества, доминанта ментальной формации. Мы считаем, что за каждой известной нам исторической культурной эпохой вполне может быть обнаружена определенная ментальная целостность.