Рис. 16. Политико-географические образы границ Германии

То, что образ границ Германии, предложенный Сталиным, был менее компактным и менее емким, позволяет представить его развертка или распаковка (рис. 17), которая выглядит достаточно простой, может быть, примитивной, с одной стороны, и, с другой, – сравнительно локальной, узкой, затрагивающей границы лишь государств Восточной Европы, тогда как образ границ Германии Трумэна – «Версальский договор» – включает всю Европу, не говоря о государствах за ее пределами.

Рис. 17. «Распаковка» политико-географического образа Германии Сталина

Политико-географический образ Германии 1945 г., разобранный выше, можно отнести к классу эндогенных, когда формирование конкретного образа происходит с помощью перебора различных упаковок одного и того же понятия. Возможен и другой путь формирования географического образа. В этом случае активную роль играют соседние образы или понятия, при пересечении и взаимодействии которых непосредственно зарождается новый образ. Такой образ можно назвать экзогенным (см. также главу 3).

Подобный, экзогенный политико-географический образ был создан Черчиллем в диалоге со Сталиным и Трумэном на четвертом заседании Потсдамской мирной конференции[351]. Одним из частных вопросов в повестке дня этого заседания был вопрос о месте регулярных встреч (Совете) министров иностранных дел стран-победительниц во второй мировой войне. Образ, созданный Черчиллем, – «Географическое положение Лондона», – фактически был достаточно тонкой и изящной интерпретацией сложившейся после окончания второй мировой войны геополитической ситуации, расстановки сил, коренным образом отличавшейся от довоенной. Эта, теперь сравнительно упрощенная геополитическая картина мира стала фактически биполярной – между двумя значительно выросшими гигантами, США и Россией (СССР) находилась довольно сильно уменьшившаяся в военно-стратегическом и политическом смысле Великобритания (Британская империя), тогда как недавно освобожденная Франция и оккупированная Германия в этой картине мира практически не существовали.

В качестве места встречи Совета министров иностранных дел стран-победительниц Черчилль выдвинул Лондон, аргументировав это следующим образом: 1) это та столица (имеются в виду страны-победительницы), которая более других находилась под огнем неприятеля во время войны; 2) это самый большой город в мире; 3) это один из старейших городов в мире; 4) Лондон находится на полдороге между США и Россией; 5) он совершенно не используется как место политических встреч. Из этого перечня видно, что аргументация Черчилля была, с одной стороны, достаточно разнородной и разнообразной, причем использовались даже школьно-географические или туристические факты – «самый большой город», «один из старейших городов мира», с другой, – она была достаточно геополитически, хотя и неявно, мотивированной – географический факт «на полдороге между США и Россией». Первый и пятый аргументы – «под огнем неприятеля» и «не используется как место встреч» – в данном случае выступали и как маскирующие геополитический аргумент, и как расширяющие и содержательно, и формально само поле аргументации, хотя сами по себе они вряд ли могли рассматриваться достаточно серьезно.