– Воевода, – с другого конца встал рослый чернобородый купчина. Все остальные затихли и повернули к нему головы. По богатой одежде видно, что купец один из первых в городе.– Ты нам в глаза не пыли словами красивыми. Все сами знаем. Говори дело. Сколько сможем – дадим.

Собрание зароптало.

– Дадим! Либо сейчас – своим, либо потом – чужим! Дадим. Но меру знай. Бери по надобности. Нас по миру пустишь, кто город кормить будет? Конечно, прижмет – и последнюю рубаху с себя снимешь, но ведь и ты на что-то есть, чтобы эту рубаху сберечь?–купец сел.

– Кто еще сказать желает? – окольничий оглядел собрание. Все опускали головы, кто-то пробубнил:

– Что сказать, ну что тут сказать?

Вдруг рыжебородый кашлянул.

– Я желаю сказать. Я думаю,ежели помочь, оно, конечно, надо. Хотя, конечно, каждый год надо то, надо се. Только успевай разворачиваться. А работные наглеют, все-то им мало. А ведь и князю дай, и тому дай.

Вельяминов кашлянул, положил свои пудовые кулаки на стол, посмотрел на говорившего.

Тот, немного смутившись, продолжил.

– Я ведь и говорю. Надо так надо, но лучше товаром. А? Конечно, всегда золотом да серебром брать хотите, ну рухлядь еще, понятно, всегда горазды. А как я монету обратно верну? На что я потом товар брать буду? Потому предлагаю товаром брать.

Он замолчал. Несколько мгновений все молчали.

– Мы тут хорошо начали, и – я надеюсь – хорошо закончим, – окольничий встал. – На самом деле нужно, чтобы вы сами все решили. Мое дело, чтобы вы обеспечили войску нормальную кормежку дней на семь. И всех, кого не успели одеть для боя, одели. Лошадьми бы помогли. И оружием. Понимаю, задача не простая. Но решить все надо сегодня до вечера. Чтоб завтра к подходу Великого князя войско было готово выступать в полном составе, учитывая всех самостоятельнопришедших в Коломну. Меня тут просили не говорить красивых слов, поэтому скажу некрасивые: кто откажется помогать, попросим с помощью кулака. Народ поймет и простит. Не для себя прошу – для дела общего. Есть еще вопросы?

– Семь дней такую провру прокормить тяжело, конечно, – опять вставил рыжебородый.

– Конечно, тяжело. Было бы легко, я бы лоточников позвал. Одними пирожками бы обошлись. Я сейчас уеду войско смотреть, а вы прям тут с моими помощниками обо всем и договоритесь.Договоритесь, купцы?

– Договоримся, договоримся, – зашумели с разных сторон.

***

Москва. Кремль. Ранее утро. Княжеская конюшня. Возле входа, на улице, князь Дмитрий Иванович осматривает своего боевого коня. Конь не оседлан, без уздечки. Ластиться к князю, склонив голову прямо к лицу. Дмитрий Иванович одной рукой треплет его белую гриву. Явно доволен.

Поодаль наготове стоит конюх. Князь повернулся к нему, не отпуская коня.

– Гаврила, левую переднюю подкову еще посмотри. И овес не забудь.

Гаврила засеменил ближе.

– Посмотрю, княже, и про овес я не забыл.

– Все проверишь, поест – и седлай. Подведешь к крыльцу.Скоро выдвигаемся.

Князь еще раз провел рукой по гриве, по шее,как будто советовался со своим старым другом перед дальней дорогой. Взвешивал все «за» и «против». Конь заржал и резко поднял голову вверх. Князь и конюх невольно тоже подняли головы.

– Смотри, княже, орлы, – Гаврила указал рукой на двух орлов, высоко паривших в небе. – На хороший знак тебе конь указал, княже.

Великий князь улыбнулся одними губами, оставаясь в своих мыслях.

– Да, Гаврила, да,– взял коня двумя руками за морду и притянул к себе.–Спасибо,родной, спасибо. Пора.

В это время раздался колокольный звон, и князь заспешил в палаты.

***

Кремль.Князь Дмитрий Иванович со своими боярами держит последний совет перед походом.