За опозданиями на занятия в училище следили довольно строго. И если москвичам, не проживающим в общаге, задержки как-то прощались, хотя те и не опаздывали практически, общажным за подобные нарушения полагалась порядочная взбучка. Потому что общага находилась в пяти минутах ходьбы.

Учебой мы были заняты довольно плотно. С утра до вечера в училище, потом по театрам или писать контрольные и рефераты, коих задавали немерено. Так что на бессонницу никто не жаловался, скорее на недосып.

Спали мы буквально, как говорится «до последней минутки». Только правильная Надюшка-оркестрантка вставала рано. Она успевала даже вскипятить чайник и позавтракать. Мы вскакивали минут за 20—15 до начала лекции, наспех умывались, одевались и мчались в училище. Причем по самому короткому пути – натоптанной тропинке между домов вдоль теплотрассы.

Обычно на простых лекциях, особенно по искусству, можно было еще подремать и окончательно проснуться. На специальности – режиссуре это было невозможно. А нам как назло поставили этот предмет в один из дней первой парой.

По традиции каждое занятие начиналось с так называемого «Зачина». Мы должны были придумать какие-то забавные этюды или скетчи, желательно смешные, и показать. Обычные этюды родить было не легко, а уж смешные – вдвойне труднее. Юмор, кстати в любом виде творчества самая сложная штука. Легче заставить зрителей рыдать, нежели рассмеяться.

В один злополучный утренний день режиссуры мы полусонные примчались в училище. Все собрались на лестнице пятого этажа у кабинета. Очень быстро выяснилось, что Зачин никто не придумал. Кто-то накануне поздно вернулся из театра, другие до полуночи писали рефераты. В общем, причины нашлись. Но надо было быстро найти выход из данной ситуации.

На широком подоконнике, болтая ножками, сидела Малёк, наблюдая над нашими трагическо-паническими выпадами по этому поводу.

– А может так и скажем преподам, что не успели, мол, не придумали ничего – сказал кто-то с надеждой в голосе.

– Ты что? С ума сошла? Сказать такое Арнольдовне с Леопардовной? – накинулись все на несчастную.

– Это ты можешь признаться, что свой этюд не придумала, может, простят – подхватил кто-то, – А тут, чтобы вся группа и не подготовили!!!

– Убьют! – тихо пискнули из-за спины.

Наступила мхатовская пауза, все стояли молча, как перед неминуемой казнью. И тут Малёк спрыгнула с подоконника.

– Есть идея! – сказала Ленка свою коронную фразу.

По толпе прокатился обнадеживающий ропот.

– Вытаскивай шнурки! – скомандовала Малёк, ткнув пальцем в чьи-то новенькие кроссовки.

Ленке верили безоговорочно. Даже не задавая лишних вопросов, обладательница шнурков стала судорожно их расшнуровывать.

– Значит, так, – важно провозгласила Ленка. – Ты будешь Еленой Львовной, ты – Арнольдовной, ты – завучем, а ты директором училища Равилем Алиевичем! Роль нерадивого студента я так и быть возьму на себя. Задача такая: я вру про причину своего опоздания Львовне, та, приукрашивая и выкручиваясь, Арнольдовне, далее по кругу. По ходу импровизируем. Всё!

– А шнурки то зачем? – спросил кто-то, – Повеситься что ли?

– Некогда объяснять, – быстро протараторила Ленка, – На ходу поймешь, что к чему.

Мы со вздохом облегчения ввалились в аудиторию, плохо соображая, что из этого получится. Рассевшись по своим стульчикам вдоль противоположных стенок, все стали ждать своих любимых преподов.

Елена Львовна со Светланой Арнольдовной, как обычно энергично прошествовали в аудиторию и сели на свои места за столом. Стояла тишина. Все переглядывались друг с другом, не зная, с чего начать. Ленка на этот счет инструкций не дала.