– В милицию, я так понимаю, он не пошел?

Виталий пожал плечами.

– А в дурке как оказался? – Володя затушил окурок в банке из-под шпрот и закурил следующую. – Пацан этот.

– Скитался и попал в компанию. Там у них дезертир главным был, студент бывший. Жили в заброшенной деревне и выходили на трассу охотиться.

– Охотиться? – не понял бывший участковый.

– Ловили тех, кто детей насилует и убивает, маньяков. И убивали. Потом кого-то не того убили и их стали искать. Они тачки в райцентр гоняли на продажу, так и спалились. Милиция накрыла, и почти всех убили во время захвата.

– А почему его вместо колонии в дурку упекли?

– Они не просто убивали, – Виталий промокнул куском хлеба оставшийся в сковороде жир и съел его. – Они ели убитых…

Володя поперхнулся дымом и закашлялся.

– Ничего себе.

– Сейчас он где? – спросил Андрей Иванович.

– Не знаю. Его от нас забрали. Может те, кто с этим козлом работает, может, другие. Я не знаю.

– Что будем делать? – ни на кого не глядя, спросил Володя.

– Идти в милицию бесполезно, – устало сказал Андрей Иванович. – Ты же сам все слышал: им покровительствуют с самого верха, а мы кто? Беглец из психлечебницы, бывший мент и не пойми кто. Кому и что мы докажем? Суд вообще не примет признание, полученное таким путем. Нас раньше самих пожизненно закроют за «нарушение социалистической законности» или как это у вас теперь называется.

– С такими деньгами на кону могут и к стенке поставить, – Володя затушил «бычок», уныло посмотрел в пустую пачку, и аккуратно сложив ее, засунул в банку-пепельницу. Взял с холодильника бумажный пакет и положил в него пепельницу.

– Могут, – согласился Андрей Иванович и посмотрел на Виталия.

Виталий, налив на тряпку водки «Finlandia» из найденной в холодильнике бутылки, протирал вилку и ручку сковороды.

– Значит?.. – голос лейтенанта слегка дрогнул.

– Володя, ты иди, внизу нас подожди, – мягко сказал Андрей Иванович. – Лучше возле машины.

Лейтенант ушел. Следователь взял кухонное полотенце, полил водкой и начал протирать все места, которых они могли коснуться.

– Как? – спросил Виталий.

– Стрелять не стоит.

– Да, на такую сволочь пули жалко. Прирежем, как свинью?

– Много крови, – следователь покачал головой. – Просто придушим и все.

– Собаке собачья смерть, – Виталий вышел в коридор. – Собака кстати околела. Жалко, она же не виновата, что у нее хозяин такая мразь. А в сумке тросик есть какой-то, вполне сойдет.

Выходя из квартиры, Андрей Иванович запер дверь найденными в кармане куртки хозяина ключами.

– Какое-то время у нас будет, пока его хватятся.

– Угу, – спускаясь по лестнице, отозвался Виталий.

– Нас с трупом связать ничто не может: пальцы мы протерли, мотива у нас нет.

– Только Мария Ивановна. Уж больно шустрая старушка, – оглянулся Виталий. – Будем надеяться, что она нас забудет.

Никого не встретив, дошли до «девятки», сели.

– Теперь куда? – спросил следователь.

– Сначала отсюда подальше, а по пути вы мне расскажете, какого лешего вас тянет в Карловку.

– Хорошо, – кивнул Андрей Иванович.

– А я расскажу вам одну забавную историю, – Виталий повернулся к сидящим сзади и оскалился, – и одной тайной в нашем расследовании станет меньше.

***

– Мне какие-то уродцы с красными глазами снились, – за завтраком сказала мать, – спотыкались по огороду и жрали огурцы.

– И что? – зевнул отец.

– А то, что у нас кто-то огурцы подворовывает…

– Лица, лица-то рассмотрела? Кто? – с хрустом почесал подбородок.

– Не знаю, – мать, словно в телевизор, смотрела в чашку, – незнакомые…

– Наркоманы? – брат подкрался к матери и тоже посмотрел в чашку.

Они надолго замолчали, напряженно рассматривая что-то.