– Ну папа! – возле зеленой машины стояла девочка в сером, слишком коротком пуховике. Между краем рукавов и варежками виднелась покрасневшая от мороза кожа. – Папа! Ты же обещал!

Белка узнала одноклассницу. Людка-Лизоблюдка приплясывала от холода и почти что плакала, гладя на отводящего взгляд мужчину.

– Ну не получилось, Люд. Прости. В следующий раз в кино сходим. И мороженое поедим. И куплю тебе, что захочешь… хотя, подожди, – мужчина сунул в руки девочки оранжевую купюру. – Вот, держи. Купи себе там… Платье новое, или обувь, – он смерил дочь взглядом с ног до головы и поморщился: – Куда только мать смотрит? Алименты же плачу…

Бурча что-то о нерадивой мамашке, он торопливо уселся в машину. Дверь громко хлопнула, и от этого звука Людка вздрогнула, словно от удара.

Через лобовое стекло Белка разглядела женщину. Обычную такую, полноватую, с короткой стрижкой. Все в округе знали, что отец Люды ушел из семьи, её мама не забывала напомнить об этом на каждом родительском собрании, требуя войти в положение, и предоставить питание и канцтовары, которые родительский комитет закупал для класса оптом, безвозмездно. То есть – даром.

Но почему-то все считали, что Людкин папа ушел к молодой и очень красивой женщине. А она оказалась самой обыкновенной.

Люда смотрела вслед машине, пятерней стирая текущие слезы. Огромное родимое пятно на лице посинело, делая его похожим на лица зомби из какого-нибудь американского фильма.

Белке торопливо натянула капюшон до самого носа и отошла в сторону, чтобы сделать небольшой крюк. Не хотелось, чтобы Люда узнала, что она все видела. Явно же, папочка лапши навешал и свалил, чтобы не общаться с чокнутой дочуркой.

Наконец, Белка шмыгнула в распахнувшиеся двери торгового центра и застыла, привыкая к шуму. Она даже ненадолго забыла, почему прибежала сюда, в это кишащее людьми место. Не торопясь прогулялась вдоль отделов, решая, куда зайти в первую очередь и привычно свернула в книжный, прошла мимо полок, вглядываясь в названия на корешках.

Мистики стало больше. В прошлом году Белка бы порадовалась, схватила бы стопку книжек и потащила на кассу, а сейчас лишь недовольно морщилась и даже не пыталась взять в руки очередной томик, перелистнуть страницу, вдохнуть запах бумаги и типографии…

Другие жанры Белку тоже не привлекли. Ни приключения, ни фантастика. Она бродила по магазину и жалела, что зашла.

Делать тут было нечего, но когда она почти подошла к выходу, над самым ухом раздалось громкое:

– Привет, Рыжая! Что читаем?

Белка едва сдержала вскрик. И развернулась, готовая или дать деру, или драться.

Перед ней, ухмыляясь во весь рот, стоял Илья, одноклассник.

– Что, напугалась?

– Ремизов, я тебя когда-нибудь стукну. Больно, – рыкнула Белка и направилась к выходу. Настроение опять сломалось, и она едва сдерживалась, чтобы не исполнить обещанное.

– Да ладно тебе, ну, пошутил. Чего сразу обижаться? – хохотнул Илья и замер, выглядывая из отдела: – Глянь, Лизоблюдка нарисовалась.

Белка тут же замерла, наблюдая за происходящим

Возле витрины застыла Люда. Расстегнутый пуховик съехал с плеч, открыв растянутый свитер и заношенную шерстяную юбку. Шапка сбилась на затылок, и мокрые от пота волосы прилипли ко лбу и щекам.

Но девочке было все равно: она разглядывала надетое на манекене платье и совсем не замечала, что поставленный на пол пакет с покупками порвался, и из прорехи вот-вот вывалится коробка с карандашами.

– Картина «мечты нищенки», – прокомментировал Ремизов и тут же добавил: – Рыжая, а это не заразно?

– Что?

– Я о твоей новой манере одеваться. Серенькое, невзрачненькое, немаркое… Еще чуть-чуть, и ты её догонишь! – он кивнул на Людку.