Пошевелив несколько секунд своими извилинами, так, что при желании можно было услышать скрип шестеренок в его мозгах, он процедил сквозь зубы:

– Выходите на улицу, там пообщаемся, – развернулся и зашаркал на выход.

Все-таки он был главшпаном этой небольшой гоп-компании – двое других последовали за ним, спинами выражая нам презрение.

– Какие мысли по этому поводу? – поинтересовался Флин.

– Не хочется их бить, щупленькие они какие-то, – Жижа пожал огромными плечами.

– Чем дольше мы будем высиживать, выжидая непонятно что, тем больше вероятность того, что, когда мы все же выйдем, нас будет ожидать уже целая орава таких вот парней. Они ведь только и могут, что кучей нападать. Когда их один на один вылавливаешь, то сразу становится ясно, что они никто и звать их никак. Шелуха быстро спадает, – Флин закурил и выпустил струю дыма в потолок.

– Надо просто выйти и объяснить им, кто есть кто в этом бренном мире, – Жижа вновь пожал плечами.

– Ты дурак? – не выдержал я. – Не будем мы первые драку начинать.

– Зачем сразу драку? Просто поговорим…

– А ты что предлагаешь? – взвился Грач, уставившись на меня. – Подставить левую щеку, когда тебя ударили по правой? Типа по заповеди? Так я тебе вот что скажу, эти ребята только язык силы понимают, другой им просто недоступен. Не знаю почему, но это так и есть. Может, мне кто-то объяснит причину? – он обвел всех взглядом.

– Ладно, что толку рассуждать. Давайте поступим следующим образом: мы выходим на улицу и встречаемся с этими парнями, а девчонки сразу идут на остановку и уезжают на первом подъехавшем автобусе. Ну а мы… пытаемся договориться с этими парнями, – объяснил свой план Флин.

– Тряпка мягкотелая, – выдохнул Грач.

– Сам такой. Упырь! – не остался в долгу Флин.

В общем, мы так и поступили. Выйдя на улицу, Наташа с Оксаной сразу пошли на остановку. У меня до последнего было предчувствие, что за ними кто-нибудь увяжется, но в этот раз моя интуиция меня подвела – «крутые» ребята в олимпийках решили не опускаться ниже плинтуса.

Мы реально хотели просто поговорить с этими гоблинами, но Штапик не предоставил нам ни одного шанса для этого. Подозреваю, он не учился в МГИМО, по крайней мере, переговорщик бы из него точно не вышел – даже что-то отдаленно напоминающее дипломатию в его словах трудно было найти:

– Ну что, хачи черножопые, валите с нашей земли или платите, – это были его первые слова, когда, убедившись в том, что за нашими девчонками никто не увязался, мы подошли к ним. Они же оказались и последними, так как о диалоге речь уже не шла. Я успел заметить, как удивленно вытянулся греческий профиль Грача, и закрыл глаза, услышав, как тихо выдохнул Жижа:

– Вот это зря. Сейчас я вам носы с затылками поцелую.

Ну зачем?! Он что, вообще больной, этот Штапик? Или бессмертный? Нет, видимо, инстинкт самосохранения у него действительно на нуле. На что он рассчитывал? Для меня это осталось загадкой.

Исход был очевиден с самого начала. Я, Грач и Флин просто стояли и глазели, как Жижа перемалывает этих дрищей одного за другим. Наше участие не потребовалось.

Минут через пять из ресторана выбежал охранник и крикнул:

– Я полицию вызвал!

Оставив на асфальте изрядно побитых парней, мы убежали, скрывшись в переулках частного сектора…

– Да, помню, – повторил я.

– Ну вот, хочу я того худого найти, – как-то странно улыбнулся Артем.

Сейчас он не казался уже потерянным, а выглядел уверенным и спокойными. Пьяни ни в одном глазу. Сколько же в него влазит? Я всегда поражался его способности пить невероятное количество водки и оставаться при этом в твердом уме. И даже немного завидовал этому его умению, на то у меня были свои причины. А еще я не мог понять, как он умудряется при столь обильных возлияниях поддерживать отличную спортивную форму.