И вот почему-то все резко изменилось. Это весна, да? – хотелось спросить их.

Во мне внутри все было то же, что и прежде. Возлюбленный был где-то… Где-то далеко.

Мужчины смотрели мне в глаза, а мне хотелось опустить голову, чтобы их взгляд не проникал мне в душу, но каждый раз мы встречались глазами, и неизменная фраза застревала у меня на губах: у меня внутри болит.

Теперь я тоже стала чьей-то куколкой, кто-то мечтал взять меня с собой, а раньше мне казалось, я просто устаревшая модель барби. И так я сказала возлюбленному: я устаревшая модель. Так старомодны были мои идеи верности, ожидания, порядочности. Я не знаю, почему оказалась именно такой. Мне непонятно было также, почему я родилась такой нежизнеспособной.

Пока я не познакомилась с возлюбленным, мне было неизвестно, насколько отличаюсь от людей, что я могу любить вот так – со смирением и робостью, с глубокой тишиной в сердце, со всеприятием. И где-то там, в глубине, еще появилась, поселилась боль.

Он сказал, что любит меня и позвал к себе. Но я ведь знала, что у него подруга – девушка с золотыми волосами, – и я была нужна им, и я не согласилась.

Когда они соединялись, они усиливали негатив друг друга. Им нужен был кто-то третий, чтоб разбавлять их отношения, чтоб их сохранить. Меня позвали, но я осталась дома. Я была очень далеко и, как в засаде, сидела и смотрела из своей страны, как раскачивается их лодочка. Все сильнее и сильнее. И меня звали, и приглашали, и говорили о любви.

Тем временем происходили разные события, наш круг был посвящен в них. Это было событие из жизни человека, которого ты любишь и знаешь дальнейший ход событий: он поехал на вокзал, чтоб встретить знакомую девушку и привезти ее к себе. Потом они созвонились с его золотовласой возлюбленной. Она была в курсе, она была в курсе всего происходящего. Ее оповестили о том, что произойдет в тот день между любимым и той девушкой с вокзала.

Она дала тогда благословение – златовласка? Переспать с девушкой, которую возлюбленный забрал с вокзала… Еще одна куколка… Потому был этот утренний звонок, этот договор, своего рода разрешение. А после звонка возлюбленный будет заниматься любовью с куколкой… И мы все друг друга знали… И златовласку знали, и куколку знали… И все так перемешалось в то время, и я не верила больше словам, особенно словам о любви.

Если меня любят и зовут к себе, приглашают приехать в другую страну, в другие обычаи, в другую погоду, то почему? Почему он это делает? – подбирает куколок и спит с ними… – так размышляла я.

Он и правда любит меня? Что это за любовь?

Верила ли я его словам, особенно словам о любви?… И все же я приехала к нему. Я – устаревшая модель барби.

Куколка, которую возлюбленный забрал тогда с вокзала, сказала мне, что они хорошо провели время… Она осталась довольна, то есть, это было не время, а кусочек жизни в один день. Ничего не значащая встреча, телесное соединение, время утекало до самого вечера… Я поняла, почему он принял ее в себя, а она – его… Но я не поняла его возлюбленной… Эта ситуация была больная и разрушающая.

В моем мире девушки не сдавали своих возлюбленных на одну ночь, не сдавали на один день, не сдавали на две недели отпуска: четырнадцать дней наслаждения, чтобы больше никогда не встретиться. Не в этой жизни. Одноразовые встречи. Одноразовая любовь.

Я не была создана для одноразовых встреч и такой же любви. Она – любовь – крепко поселялась в моем сердце, гнездилась там, обустраивалась, росла… Она должна была расцветать… Но, когда однажды я заглянула внутрь себя и посмотрела, что там произрастает в этот раз, я увидела там боль. И тогда я начала танцевать. Когда мне было больно, я танцевала. В тот миг боль уходила и я забывала обо всем, даже о возлюбленном.