– Ладно, пойдём покатаемся чуток. Проветрим мозги.

– А ты что, на колёсах? – немного оживившись, спросил Денис.

– Да, позаимствовал у бати… Без его ведома, правда. Но, я думаю, он не будет возражать… Потому что ничего не узнает, – прибавил он с бесшабашной улыбкой.

Вдоль обочины стояло в ряд несколько автомобилей. Влад подошёл к самому крупному и заметному из них – массивному бежевому внедорожнику «тойота ленд крузер», блиставшему своими мощными статями и плавными, обтекаемыми формами. Рядом с ним соседние машины выглядели более чем скромно, напоминая бедных родственников рядом с состоятельным, сановитым родичем, свысока поглядывающим на них и не желающим иметь с ними ничего общего.

– Ну, как тебе лошадка? – спросил Влад, стараясь говорить как можно непринуждённее. – Годится?

Денис, и вправду впечатлённый, даже не стал особенно скрывать этого.

– Да уж, прям орловский рысак! – сказал он, восхищённо – и явно не без зависти – оглядывая сверкавшее на солнце авто. – Когда это твой батя приобрёл такую красотку?

– Да недавно совсем, – ответил Влад, достав из кармана ключи и открывая переднюю дверцу. – Месяца ещё не прошло. Надоела эта старая кляча, на которой он пять лет ездил. Вот и решил сменить антураж.

Денис, отлично знавший эту «старую клячу» – великолепный пунцовый кроссовер «мерседес», скорчил выразительную гримасу и проворчал вполголоса:

– Н-да, красиво жить не запретишь.

– А то! – ослепительно улыбаясь, буквально сияя довольством и благополучием, произнёс Влад и небрежно махнул приятелю рукой. – Залазь давай. Прошвырнёмся по окрестностям.

Денис, не заставив себя долго упрашивать, уселся рядом с водителем и, утонув в тугом кожаном сиденье, чуть поскрипывавшем при каждом движении седока, отдался приятным, томным ощущениям, заглушившим ненадолго снедавшие его горькие, меланхоличные раздумья.

Влад, мурлыкая себе под нос какую-то незамысловатую мелодию, расположился на водительском месте. Некоторое время беспокойно ёрзал, будто устраиваясь поудобнее, вертел головой кругом, без видимой надобности трогал и перебирал вещи, находившиеся в салоне. Потом пробормотал:

– Чёт жарковато, – и включил кондиционер.

Просторный вместительный салон, действительно сильно прогревшийся за время стояния на солнцепёке, стал наполняться лёгкой освежающей прохладой. Которая подействовала на Дениса, утомлённого и разморенного от продолжительного и бессмысленного топтания по тротуару, среди толкотни и суеты, расслабляюще и почти убаюкивающе. Он ещё глубже погрузился в сидение, откинул голову и прикрыл глаза, перед которыми тут же поплыли смутные, немного причудливые и бессвязные картины. И никак не отреагировал, лишь чуть поморщился и шевельнул полузакрытыми веками, когда Влад заметил ему:

– Ты пристегнулся бы.

Поняв, в каком напарник состоянии, Влад не стал настаивать и, снисходительно усмехнувшись, тронул машину с места, вырулил на проезжую часть и, подождав немного, встроился в плотный автомобильный поток.

Несколько кварталов они проехали в молчании. Денис находился в сладостной полудрёме, на время отключившись от окружающего, от всех тяжёлых, нерешённых – и, возможно, нерешаемых – вопросов и с удовольствием отдавшись покою. Может быть, и даже скорее всего, хрупкому, эфемерному и быстротечному, но так необходимому ему после пережитого им на днях потрясения, последствия и отзвуки которого не только никуда не уходили, но делались, казалось, всё более явственными, отчётливыми и порой невыносимыми.

Влад же, по крайней мере с виду, был весел и беззаботен и, как могло показаться, напрочь позабыл обо всех проблемах, словно в какой-то момент они попросту перестали существовать для него. Он то напевал, то насвистывал, беспрестанно крутил головой по сторонам, оценивающе и, как правило, критически поглядывал на проезжавшие мимо машины, видимо невольно сравнивая их с той, за рулём которой он сидел, и, несомненно, отдавая предпочтение ей. А она и вправду заслуживала самой высокой оценки, была прекрасна и снаружи и внутри и могла быть предметом особой гордости своего хозяина. И Влад хотя, собственно говоря, и не был хозяином, но уж гордость-то испытывал в полной мере, она буквально распирала его, он весь сиял, как начищенный до блеска самовар, и смотрел на всё вокруг немного свысока, с трудно скрываемой, а то и вовсе нескрываемой спесью, как на что-то мелкое, ничтожное, не заслуживающее его внимания.