О: Нет, ни в нашем, ни в соседних приходах. Поговаривали об шайке головорезов, что лет пять назад промышляла под Майнхедом. Насколько мне известно, их давно переловили и вздернули. Сюда они не добрались.
В: Что, никаких разбойников?
О: Тут им маловато поживы. На причалах Бидефорда снуют всякие жулики-карманники. Да еще пришлые ирландцы. Но у нас с беспаспортными строго. Их быстренько вышвыривают из прихода.
В: Имеете ль мненье об том, что случилось первого мая?
О: Скажу лишь, что за бесстыдный обман воздано карой небесной.
В: Полагаете, всех убили?
О: Говорят, слуги были в сговоре и умертвили хозяев, но потом рассорились из-за добычи и девицы, доставшихся победителю, кто окольными путями скрылся.
В: Но к чему забираться в этакую даль от Лондона? И ежели ваш победитель так хитер, почему два трупа скрыл, а третий оставил на виду?
О: Не знаю, сэр. Разве что сильно спешил, подгоняемый виной.
В: Насчет чувствительности злодея вы заблуждаетесь, мистер Бекфорд. Я перевидал сию братию и знаю, что она печется об своей шкуре, но не об бессмертной душе. Тот, кто загодя все обдумал и долго выжидал, не станет пороть горячку, сэр. Он поступит иначе.
О: Склоняю голову пред вашей опытностью. Других объяснений не имею.
В: Пустое, сэр, вы поспешествовали больше, чем думаете. Я уже предуведомил, что не волен открыть имя персоны, по чьему приказу веду расследование. Но всецело полагаясь на ваше благоразумье, сообщу, что обеспокоен судьбой того, кто назвался мистером Бартоломью.
О: Тронут вашим доверьем, сэр. Надеясь не быть бестактным, дерзну спросить: знатной ли фамилии сей молодой джентльмен?
В: Большего не скажу, мистер Бекфорд. Я руководствуюсь строжайшими указаньями. Для всех вышеозначенная особа путешествует по Франции и Италии. Сие намеренье было заявлено перед ее отбытием из Лондона.
О: Осмелюсь подивиться, что вам так мало известно об его компании.
В: Потому что, за единственным исключеньем, сэр, а именно покойника, спутники его вовсе не те, кто был ангажирован для предполагаемой поездки. Где он их отыскал, нам неведомо. Поскольку все делалось тайком и он скрыл свое подлинное имя, мы допускаем, что попутчики его тоже назвались иначе. Вот чем вызвана утомительная въедливость моих расспросов. Как видите, задача моя не из легких.
О: Да уж, мистер Аскью.
В: Завтра я отбываю, чтоб продолжить поиск в ином месте. Случись вам что-нибудь узнать об сем деле, буду чрезвычайно признателен, ежели вы тотчас снесетесь со мной, дав знать в Линкольнз-инн. Будьте надежны, я озабочусь тем, чтоб ваши услуги не остались незамеченными.
О: Во благо обманутого родителя, особливо знатного рода, сделаю что угодно, сэр.
В: Я докопаюсь до дна, мистер Бекфорд. Работаю медленно, однако сито мое часто. Хитрость и обман для меня то же, что для вас ересь. В своем приходе я их не потерплю. Не успокоюсь, пока все не выйдет наружу.
О: Аминь, сэр. Пусть Небеса благоволят к нашим молитвам.
Jurat die tricesimo et uno Jul.
anno supradicto coram me
Генри Аскью
Барнстапл, августа четвертого дня
Ваша светлость,
сокрушаюсь об печальном долге известить Вас, что поездка моя обернулась скорее пораженьем, нежели викторией. Non est in-ventus. Однако, памятуя недвусмысленное указанье Вашей светлости об следствии моем ничего не утаивать, я послушен Вашей воле.
Мною прилагаются свидетельские показанья, ознакомившись с коими, Ваша светлость, несомненно, сделают вывод об подлинной личности мистера Бартоломью. Всякая ошибка исключена, ибо сие подкреплено не только доверенным мне портретом (что, вероятно, Ваша светлость сочтут достаточным), но особливо тем фактом, что при сем господине состоял лишенный языка и слуха человек, описанье наружности и повадок коего схоже во всех показаньях. Я решил не утомлять Вашу светлость прочими добытыми мною сведеньями, ибо во многом они повторяют друг друга. Коронер доктор Петтигрю сообщил все, что знает и помнит; я также переговорил с его помощником, выезжавшим на первое дознанье, и стариком-лекарем, в день происшествия занемогшим.