Глядя в запотевшее окошко, Дэлл с удивлением отметил пустоту на улицах. И прохожих и машин стало намного меньше, чем в последний его приезд.

– Праздник какой? Где народ?

– У нас теперь вечный праздник! Нашествие вируса празднуем, – водитель грязно выругался, – Вон и демонстрация собралась, читеры собрались, будут петь осанну новому порядку.

– Где мы? Рядом с площадью Освобождения? Я, пожалуй, здесь выйду.

– Полтора евро.

Моросил дождик, Дэлл поднял воротник и подошёл к небольшому скоплению народа. Виднелись мокрые плакатики. На одном он увидел криво выведенную надпись, жёлтым по синему:

– Не дадим наших детей на расправу фашистам!

Спортивного вида господин, с интеллигентным лицом, странно знакомым, но маскирующе стандартным, покрытым южным загаром, скучающе смотрел на собрание. Потом вышел на край помоста, ждал, когда толпа успокоится, замрёт во внимании, и тогда резко, отрепетировано выбросил в сторону руку, до того скрытую за спиной. В руке висел желтоватый плакатик с напечатанным супрематическим чёрно-белым узором, изображающим ЦуР-код.

– Смотрите! – провозгласил мужчина, – И трепещите! Это новая реальность, в которую нас ведут коррупционные правительства! Уже сейчас планируется этой иконой заменить фотографии на ваших основных документах! Теперь мы не люди, а машины, роботы, компьютеры, не имеющие индивидуальности! Из нас делают молчаливых исполнителей воли властей. Рабы, сервы, механизмы, вот кто мы для нового порядка!

Дэлл уже сталкивался с такой негативной реакцией на новшество, но не сильно обращал внимания, его вообще не волновали вопросы здоровья, поскольку он не имел привычки болеть, недомогания переносил на ногах, и не понимал крайней озабоченности некоторых излишне впечатлительных сограждан по поводу здоровья тела. Но здесь проблема, похоже, переросла в социальную.

– Здорово он кроет! – обратился Дэлл к стоящему рядом парню в спортивном костюме. – А чего конкретно предлагает?

– Создавать местные комитеты народного самоуправления и игнорировать указы властей. Ведь действительно за стадо овец народ держат! А Навальд – голова! Он эту кухню хорошо знает, поскольку сам пострадал от их произвола.

– А «водолазы» как? Не достают?

– "Водолазы"! Плевать, мы тоже не пальцем сделанные! – парень приоткрыл сумку, висящую на плече, и Дэлл увидел коллекцию средств успокоения, газовые шашки, мощные шокеры, похоже, со скотобоен, резиновые палки, какие-то шнуры.

– А правосудие?

– Это серьёзней, с ними говорят адвокаты, Навальд в этом понимает, куплены надёжные профессионалы, да и журналисты от корпораций за нас!

Имя это, достаточно скандальное, Дэллу было хорошо знакомо. Опальный парламентарий, журналист Навальд проводил расследования финансовых преступлений своих коллег по Большому дому, даже руководил Комиссией по расследованию финансовых нарушений, но очень быстро перегнул палку, переступил дозволенные границы, его расследования вели на самый верх политического Олимпа, и зарвавшегося донкихота, при помощи всплывших компрометирующих фактов, быстро сбросили с Олимпа в разряд нарушителей законности.

– И я проходил мимо всего этого! А ведь интересный экземпляр, и инициативы его имеют отклик в народе. Может натворить много непредсказуемых дел, – думал Дэлл, уходя с площади, несмотря на оптимизм спортивного молодого человека, могли нагрянуть спецчасти импер-гвардии и всех подряд покидать в катафалки. И купленные профессионалы-юристы не помогут, служители фемиды давно и надёжно приручены имперской канцелярией, и дело не просто в деньгах, но общих, корпоративных деньгах, а это очень серьёзный мотиватор.