Катя сидела, уже одетая в его брюки  и футболку. Руки не прятала. Наоборот, рассматривала свои ладони,  запястья, черные пятна, расплывающиеся от вен.

Вскинула голову, встречая вошедшего, невесело ухмыльнулась:

- Слушай, ты помнишь, мы в любви признавались друг другу?

- К чему ты сейчас об этом?

- К тому, что я даже в это поверила. И в твою любовь, и в свою…

- Кать, если ты хочешь меня сейчас разжалобить воспоминаниями… - Он порывисто отмахнулся, шагнул вперед, остановился прямо перед нею.

- Да какая тут жалость? Я  к тому, что мы с тобой ни черта не знали друг о друге. И теперь не знаем. Сочинили  блажь какую-то, а потом страдали…

- За себя говори.

- За себя и говорю. Никогда бы не подумала, что ты примешь меня за наркоманку. Особенно, зная о прошлом моей матери…

- А за кого я должен тебя принять?

- Например, за человека, у которого очень слабые вены. А ему пришлось делать очень много капельниц.

- Черт. - Он взъерошил волосы на затылке, потер лицо, понимая, каким дураком выглядел, скорее всего. Почему-то самые простые вещи не пришли ему в голову. И да, он сразу же вспомнил о Катиной матери и о ее наследственности. Не то, чтобы стыдно, но неприятно… - Из-за чего капельницы? Чем-то серьезным болела?

Он оглядывался в поисках хоть какого-нибудь завалящего табурета, чтобы присесть напротив Кати. Но в его шикарной гостевой спальне сидячих мест не обнаружилось… Кроме низенького пуфа напротив зеркала. Чертыхаясь, перетащил его ближе к постели.

- Ничего угрожающего жизни. Просто нервное истощение. Там более хитрое название, нет смысла даже произносить. - Катя усмехнулась невесело. - В общем, прокапали меня, привели в норму, поняли, что жить буду, и отпустили.

- Звучит, как будто из запоя выводили…

- Ну, видишь, у всех свои ассоциации.

- Ты что-то пыталась сделать с собой?

- Да Господи, Валер… Ну вот за кого ты меня принимаешь? То наркоманка, то запойная, то суицидница… Меня просто однажды перекосило так, что не смогла нормально встать с постели. Руки-ноги не слушались, спина отнималась. Вызвала «Скорую» кое-как, почти ползком дверь открывала… Вот они меня забрали и потом почти месяц не выпускали.

- То-то я и смотрю, что тебя какие-то коновалы тыкали… - Теперь он уже с жалостью и сочувствием рассматривал худые, истерзанные руки.

- Обычные медсестры. Они не виноваты, что у меня организм такой специфический. - Девушка пожала плечами, то ли оправдываясь, то ли оправдывая других. - В частную клинику я не захотела.

- Почему?

- Меньше шансов нарваться на знакомых. Не очень приятно, знаешь ли, рассказывать всем, как тебе хреново живется. - Она поморщилась, больше нервно, чем осознанно. - В общем, и в обычных больницах умеют лечить. Вышла живой и практически здоровой. А вены со временем пройдут, я узнавала.

- То есть проблемы у тебя возникли намного раньше, Кать? Почему тебе жилось хреново?

- Ты знаешь… Я почти сразу после свадьбы мечтала уйти к тебе от Вени. - Смотрела ему в глаза с горькой усмешкой, очень по-взрослому и как-то устало. - Но понимала, что это будет глупо и дико. А тут, видишь, такой повод… Грабители эти, или кто они, не знаю. И ты на приеме встретился. Как-то все нечаянно срослось…

- Почему к родителям не ушла? Тебя никто не распял бы за развод.

- Им с Кариной проблем хватает. И… они вообще не в курсе, что у нас какие-то сложности в семье. Мне просто стыдно признаться в своей глупости.

- Спасибо за откровенность. - Звучало банально до отвращения, однако ж других идей не возникло. -  Но ты же понимаешь, что это вообще ничего не меняет?

4. Глава 3

Катин рассказ посеял больше сомнений, чем прояснил ситуацию. Стало чуть легче от того, что у девушки нет никаких зависимостей. Валеру до сих пор передергивало от одной только мысли об этом.