– Ты в кого такая дура удалась? – бесцеремонно прервал он Ирину. – Мы с матерью вроде не слабоумные. Опять же, образование тебе дали высшее философское. А простых вещей не понимаешь. Не ожидал.

Он в сердцах отбросил плед, и, нашарив домашние туфли, принялся ходить по комнате взад-вперёд.

– Велика важность: Николаю вернули рукопись! – фыркнул он прямо в лицо онемевшей Ирине. – Просмотрел я её, враньё сплошное. Мишу не пустили в депутаты? Одним жуликом в Думе будет меньше. И я из-за этого пойду ругаться с президентом? Из-за этих? Ты в уме?

У Ирины в глазах блеснул недобрый огонёк.

– Боишься, папа, – сдавленно произнесла она, то ли спрашивая, то ли утверждая. – От своих отрекаешься.

– Чушь! – выкрикнул Мельников. – Какие они мне свои? Любовник твой Сашка, что ли? На коленях ведь выпросила, взял я его в администрацию, а зря. Борьку и вовсе моим именем в совет директоров пристроила, я и не знал. Забыла, какой с ним скандал вышел? Клан, понимаешь… В кого ни плюнь, все замараны. Взяток нахапали, наворовались, так пусть сидят и не рыпаются. На Бунеева и без того со всех сторон жмут: почему, дескать, коррупционные дела тормозит. Впору свечки в церкви ставить, чтобы и дальше слово держал, не уступил. Поняла?

По лицу Ирины было видно, что она изо всех сил сдерживает бешенство.

– Ах, был бы сейчас тут Вадим, – процедила она, с ненавистью глядя на отца.

Мельников сел на тахту. Лицо его стало пепельным, рука невольно потянулась к левой стороне груди.

– Ты вот что, – с трудом выговорил он. – Ты это имя… это слово… много на мне грехов, но этот…

Не договорив, Мельников начал медленно заваливаться набок.

– Папа! – взвизгнула Ирина, вскакивая с кресла.

На её крик прибежали. Грузное тело Мельникова перенесли в спальню, раздели, и вызванный врач сделал ему укол.

– Ничего страшного, – сказал медик, закончив осмотр. – Давление скакнуло. Похоже, какой-то мгновенный и сильный стресс.

При этом он как-то странно просмотрел на Ирину.

Мельников был в сознании, но лежал с крепко закрытыми глазами. Голоса дочери, жены, врача доносились будто бы издалека. Мыслей никаких не было, были картины, сами собой выплывающие из памяти.

… Вот его первая инаугурация. Он клянётся в верности России и Конституции, и ему аплодирует весь зал, вся страна, весь мир. Громче всех – самые близкие друзья-соратники: вице-президент и спикер парламента.

Вот он выступает по телевидению и радио с указом о начале реформ. Спустя считанные дни на прилавках появляется всё, и столь же стремительно деньги теряют свою цену. Подавляющее большинство людей нищает на глазах. В это время корабль всенародной любви к своему президенту получает первую пробоину.

Попытка переворота. Вчерашние самые близкие друзья-соратники во главе со спикером пытаются низложить президента. Мельников жестоко, танками и пушками, давит путч, получает сверхвласть и… обширный инфаркт.

К концу первого срока правления Мельников приходит серьёзно больным, смертельно уставшим и абсолютно разочарованным человеком. Народ отвернулся от былого любимца, рейтинг президента близок к нулю. И нет преемника, способного продолжить курс реформ и гарантировать спокойное, обеспеченное существование экс-президенту вместе с его близкими. С другой стороны, во власть рвётся «вождь краснокожих» – лидер компартии, обещающий судить Мельникова сразу же после прихода в Кремль. Мольбы окружения и угроза коммунистического реванша заставляют президента вновь идти на выборы. Он правдами и неправдами совершает невозможное – побеждает…

Сил править уже нет. От природы богатырское здоровье подорвано годами власти и борьбы за власть. Не прошло даром и пристрастие к вреднейшей из российских привычек – пьянству. Наступает серия операций. В это время окружение Мельникова пополняется новыми людьми. Это банкиры, промышленники, журналисты. Им протежирует Ирина. Шаг за шагом они просачиваются в администрацию, правительство, аппарат. Однажды Мельников понимает, что они стали чем-то вроде коллективного президента. Скипетр по-прежнему в его руках, но реальная власть мало-помалу переходит к ним. Они меняют премьер-министров и просто министров, решают вопросы войны и мира, управляют финансовыми потоками, и, по сути, всей страной. Известно: чем слабее царь, тем сильнее временщики.