– Слишком часто он тут появляется. Есть ощущение, что нарочно тачку пачкает, – усмехается Данила, выкатывая подозрение.

– Стопудово, – соглашается с ним Антон. – Мож рожу ему разбить, а? Мне она прям не нравится. Мерзковатая.

– Ты нормальный? – вскидываю бровь. – Виктор Палыч тесно общается с Эмилем (хозяином нашего громадного автосервиса).

– Ясь, этот лысый колобок к тебе подкатывает?

– Нееет, Дань. Ты чё? Он мне в дедушки годится, – фыркаю, хохотнув.

– Годится, но смотрит он на тебя совсем не по-отечески, – хмыкает брюнет.

– Да он буквально жрёт её глазами, – словно болванчик, мотыляет башкой Антон.

– Человек просто приезжает помыть машину, далась ему ваша Яся, – не отрывая взгляда от экрана ноутбука, подаёт голос Дымницкий, вальяжно развалившийся в кресле.

– Пошла я, короче.

Встаю, в очередной раз проглотив невесть откуда взявшуюся обиду, колом вставшую в горле.

– А поесть, Ясь? – беспокоится за меня Илюха.

– Оставьте кусочек с сыром. Мне и художнику, – не оборачиваясь, бросаю уже на ходу.

«Далась ему ваша Яся».

Гонгом звучит в мозгу.

Вот вечно Дымницкий так обо мне! С презрением и пренебрежением. Как будто я никому не могу понравиться.

– Здравствуй, Ясенька.

Поднимаю голову и натыкаюсь взглядом на маслянистую мордень необъятного Виктора Палыча.

– Добрый день. Мы как обычно? Снаружи и внутри? – снимаю пистолет.

– Да, моя хорошая. Пенку дважды.

– Поняла. Проходите в комнату ожидания. Скоро всё будет готово.

Пропускаю мимо ушей это его приторно сахарное «моя хорошая» и принимаюсь за дело.

Где такую грязь нашёл? Как из леса, ей Богу!

Втыкаю наушники. Отмываю аккорд. Сперва снаружи, затем внутри.

Когда заканчиваю, обнаруживаю в боксе Виктора Палыча. Стоит в углу и пялится на меня со слащавой улыбкой на роже.

Тут всё время стоял, что ли?

– Спасибо, кисунь.

Фу.

Клянусь, ещё немного и меня стошнит. Прямо на его дорогие, лакированные ботинки.

– Держи, дорогая, – протягивает деньги. Как всегда, вдвое больше, чем требуется.

– Хорошего вечера, – забираю и бросаю губку в ведро.

– А вот как раз по поводу него, – выдаёт он неожиданно. – Не соблаговолите ли составить компанию? Меня пригласили на выставку современного искусства и…

Таращусь на него во все глаза. Даня – экстрасенс, блин!

Нет, ну реально в деды же мне годится!

– Я далека от искусства, Виктор Палыч, – подбираю с плитки щётку для дисков.

– Тогда может сразу в МОЙ ресторан? – продолжает напирать. – После работы. Вы обязательно должны попробовать блюдо от шефа.

– Вы чё, какой ресторан? – искренне забавляюсь.

– Ясенька…

Грррр.

Терпеть не могу, когда меня так называют.

– Эу! – до нас доносится пронзительный свист Черепанова.

Морщусь. Аж уши закладывает.

Обалдел?

– Очередь не задерживаем. Выгоняем тачку из бокса, – командует недовольно.

– Да-да, минуточку, – кивает Виктор Палыч, протирая платком лоснящуюся лысину. – Ну так что, Ясенька? Как насчёт ресторана? – выжидающе смотрит на меня своими поросячьими глазёнками.

– Нет.

– Нет? – мой отказ его явно удивляет. – И почему же?

– Может, потому что между нами лет сорок разницы? – выдаю напрямую, и его кожа немедленно приобретает багровый оттенок.

– Ты хоть знаешь, с кем говоришь, оборванка? – поправляет пиджак на пузе и задирает верхний из своих подбородков.

– Слышь, индюк, – рядом с нами оказывается Черепанов. – Не надо так с ней общаться.

– Как так?

– Это тебе не место для съёма. Проваливай отсюда.

– Парень твой? – осведомляется Палыч, поджимая губы в издевательской ухмылке.

– Освободите бокс, – смотрю на него выжидающе.

– Включи мозги, девочка. Перед тобой сейчас стоит большой и серьёзный человек.