– Мы не предохранялись, дорогая, – прилюдно заявил Агафонов, мельком бросив взгляд на миловидную продавщицу и двух охранников, терпеливо ожидающих, когда парочка с санками покинет магазин и можно будет закрыться. – И если залетели, нам лучше пожениться…

– Но… – попыталась возразить она. – Я…

– Ты не можешь знать точно, – улыбнулся он, и Ева, заметив чертиков, пляшущих в глазах Агафонова, посмотрела на персонал магазинчика, жадно прислушивающийся к их разговору. Поймала на себе обалдевшие взгляды шести пар чужих глаз и улыбнулась плотоядно.

– Ты готов?

– Давай, удиви меня, – осклабился он и, отставив в сторону санки, полез во внутренний карман за бумажником.

– Белое золото и квадратный бриллиант, – прошептала она, в последний момент растеряв всю свою смелость.

– Квадратный бриллиант и платина, – громогласно заявил Агафонов. – Есть у вас? Или мне в Сочи придется ехать?

– Да, конечно, – засуетилась продавщица, доставая из сейфа уникальное колечко. – Непревзойденная классика. Икона современной любви. Но оно одно. Семнадцатый размер. Полтора карата…

Ева надела кольцо на палец и поняла, что не может с ним расстаться. Ни на секундочку. Она залюбовалась сиянием крупного квадратного камня и не сразу заметила, что Михаил на нее внимательно смотрит.

– Нравится?

Ева кивнула.

– Тогда берем, – заявил Агафонов и, расплатившись, достал кольцо из коробочки. Надел на тонкий Евин палец и провозгласил: – Теперь полный порядок. Поехали на санках кататься.

Глядя вслед удаляющейся парочке, один из охранников принялся опускать ролл–ставни.

– Вот так вот люди, покатавшись на лыжах, зашли за кольцом за триста тысяч и пошли кататься на санках, – протянул он.

– Мужику не терпится, – усмехнулся другой. – Оно и понятно, девчонка вон какая красавица.

– Влюбленные, – тихо прошептала продавщица. – Их видно сразу.

16. Глава 15

Ева толком и не запомнила, как они с Михаилом добрались до его нового дома. Останавливались под каждым фонарем. Целовались и вместе рассматривали помолвочное колечко, ярко сверкающее в отблесках уличного освещения. Потом Агафонов вез ее на санках по утоптанной снежной дорожке, и Ева, чувствуя себя абсолютно счастливой, сжимала в кулачок правую ладонь, ощущая, как металлический ободок приятно сдавливает палец.

Она уже представляла, как они станут жить вместе и как отреагирует папа…

«Хотя какая разница, что он скажет? Пора становиться взрослой и самой нести ответственность за свою жизнь и поступки. Принимать решения! – вдруг подумалось ей. – Выйти замуж за любимого человека. Родить ребенка. Мальчика, похожего на отца, или девочку… Вместе работать. Воспитывать детей. И дарить друг другу любовь – самое главное, что есть в мире…»

За своими мыслями она не заметила, как Агафонов куда-то свернул и, пробежав будто гончая полквартала, остановился около высокого кованого забора, обвитого какой-то вечнозеленой растительностью. Но даже сквозь живую изгородь Ева разглядела роскошное шале, темной тенью нависающее над участком.

– О май год, – прошептала она. – Дворец целый.

– Ага, – весело согласился Агафонов. – Ромка любит мегапроекты. Если тебе дом понравится, я его оставлю, – пробурчал он. – Как раз для семьи хватит.

– Это же целая гостиница! – охнула Ева, входя во двор и с изумлением рассматривая высокий двухэтажный дом, отделанный деревом и камнем. – Тут сто человек поместиться смогут.

– Только мы и наши дети, – отрезал Агафонов и, взяв Еву за руку, повел внутрь.

Снимая куртку в пустой прихожей, Ева осмотрелась по сторонам. Выхватила взглядом гладкий натертый до блеска пол, выложенный огромной узорчатой плиткой. Заметила арку, а за ней кухню, отсвечивающую стальными поверхностями, и ощутила, как в нос постепенно забирается запах хвои. Совершенно необычный для нового, еще необустроенного дома.