В ответ на мой вопрос Факундо с видом заговорщика, готовящегося открыть тайну волшебства-сюрприза благодарному слушателю сказки о чем-то неведомом, повторил слово «мбори» и совсем тихо, как бы про себя, вполголоса прошептал слово «Элеггуа». Из ответа я поняла, что сказку надо разгадывать дальше. Об Элеггуа я тогда еще ничего не знала. Делали это мы уже после обеда вместе с Аидой по дороге в провинцию Ориенте. Выяснилось: слово «мбори» на языке йоруба (лукуми) означает всего лишь – «козел».

Козлятина была действительно необыкновенно вкусной. Довелось также узнать, что этим видом мяса лукуми, приверженцы сантерии (языческого верования) угощают самых дорогих гостей-путников, являющихся к ним с неожиданным визитом, а козлятина – самое любимое лакомство ориши (черного бога) Элеггуа. Оказалось, что и сам Элеггуа, что называется, «при сем». Ибо этот ориша считается богом дорог, доброго пути.

На прощание Факундо сообщил мне, что он «на мбори» приглашал не очень давно замечательного советского нейрохирурга Никитину, которая вернула ему слух, сделав, по его словам, «ювелирную операцию».

Прошло более сорока лет с той встречи. Я помню каждое мгновение прекрасного времени моего путешествия по острову Свободы, тысячи километров дорог. Уверена: не будь Элеггуа и замечательной традиции верить во всемогущество этого «божества добрых дорог» поездка моя по городам и весям Кубы, может быть, могла оказаться намного менее впечатляющей. А теперь во дни сомнений и раздумий о дорогах и судьбах моей родины и Кубы часто шепчу: «Благодарю тебя, Элеггуа!» За все! Прежде всего, за радость открытия неведомых мне ранее дорог в мир человеческой души. Для полнокровной жизни душе мало, видимо, так называемых «реалий». Нужны еще сказки, неведомые легенды, курьезы, которые, не «спросясь», подсовывает нам повседневная жизнь с ее сермяжными истинами, не оставляющими места даже для мечты о чем-то, неземном.

А кулинария? Что кулинария? Она в лучшем случае лишь подспорье повседневного общежития и общения между людьми, народами, странами. Лишь бы в устах политиков она не превращалась в объект политических распрей, когда не хватает им мудрости для великих свершений.

Кубинская кулинария верой и правдой служит и божествам, и простым смертным, давая им лишний раз повод вспомнить услышанные в детстве сказки. Тем более, что для многих известных знаменитостей, так или иначе приобщенных к афрокубанизму, первыми и лучшими нянями были мудрые негритянки, чей духовный и душевный мир переполняла тоска по исторической родине и благодарность оришам за то, что не покидают их в самые тяжкие мгновения их жизни. В благодарность за это они готовят, например, для богини моря Йемайя маларрабию: шарики из пшеничных зерен с медом. А для ее любимицы – Очун, африканской Афродиты – огромный набор разных сладостей. Благо, что в стране много сахара! Большая любительница сладкого и веселья всегда желанна и на небесах. Ей рады и суровые боги. Ей одной удается доставить без помех на «разгневанное небо» все, чтобы умилостивить божества. Она от имени всех (чаще, правда, от имени жаждущих радостей женщин), просит богов совсем о малом: избавить землян от несущих несчастья стихий. Только ей, любвеобильной Очун дано усмирить даже всесильного и грозного бога грома и молнии Шанго, утолив его жажду ласки, а заодно угостив кимбомбо собственного приготовления.

Уже по этим бесхитростным примерам можно, я думаю, увидеть, сколь не просто рождение блюд и их названий в «питье-еде» страны, где произошло органичное смешение не просто культур, а целых цивилизаций. И сколь неординарна в этом деле сама миссия кулинарии.