Николай Гаврилович Золотарев, долгие годы возглавлял Союз писателей Якутии, был главным редактором ведущих якутских журналов.

Ко всему сказанному, хочу добавить, что он, еще с молодости, полюбил край, где я родился и вырос, то есть -наше нижнее Приднестровье и это тоже очень было приятно, лично для меня.

И ушел Николай Якутский из жизни именно в нашем Тирасполе.

Вот такая была у меня Встреча. Как награда за пойманные мною за один заброс Шесть бычков!. Не было бы их, возможно и не случилась наша встреча на том мосту. Но Судьбе именно так захотелось показать нас друг другу и ей это удалось. А я ей за это буду всегда благодарен и горжусь, что не только был знаком с таким замечательным Мастером, а в какой-то мере –пошел по его следам и стал писать в том же реальном, повествовательно- воспитательном стиле, ничего не выдумывая, а только шлифуя отдельные шероховатости в событиях и действиях по своему усмотрению.

Николай Якутский пришел в художественную литературу в 30 лет, мне посчастливилось стать в строй писателей только в 60. Николай Гаврилович, к сожалению, не успел познакомиться с моим творчеством и как-то оценить его, но сегодня мне не было бы перед ним стыдно за все, мною наработанное и , наверное, он бы одобрил выбранное мною творческое направление, которое во многом похоже по стилю, на его собственное.

Хорошо, что человек не знает, где упадет, а то вынужден был бы всю жизнь таскать за собой мешок соломы, чтобы смягчить место падения. Хорошо, что мы живем не в ожидании неприятностей, а постоянно надеемся на что-то хорошее и что-то лучшее. Хорошо, что не знаем, что, когда и как будет. Как говорится, судьба играет человеком, а человек играет на трубе… Так устроена жизнь. А все-таки его величество Случай или судьба-удача, занимают в нашей жизни не последнее место. Оглядываясь назад, все больше в этом убеждаюсь и благодарю судьбу, что события, участником которых я был, завершились именно так, а не иначе.

Всякое было в жизни. С высоты лет часто по-иному оцениваешь прежние события, и каждый раз философски про себя отмечаешь: «Раз живу и помню, значит, то, что раньше было со мной и вокруг меня, было хорошим».

И, слава Богу, что так.

Перевернем еще одну страницу альбома ащелисайской жизни. Так себе, частный эпизод. Таких случаев может быть, сколько угодно и где угодно. Мир их не замечает, но мы ведь только мелкие пылинки в этом огромном мире, и то, что случилось конкретно со мной много лет назад, – со мной и останется. И что удивительно, этот довольно неприятный случай, я вспоминаю не с негодованием или обозленностью, а с какой-то высокой благодарностью Судьбе и Богу.

А дело было так.

Жил и работал я тогда в Ащелисае. До города Орска, что в Оренбургской области, то есть уже в России, от нашего поселка, было чуть больше сорока километров, поэтому основные экономические, как сегодня говорят, связи, мы поддерживали с этим городом

И у нас в поселке, да и в соседних селах в те времена, не было мельниц, а в Орске действовала довольно солидная, сохранившаяся еще с царских времен. Поэтому многие крестьяне из окрестных сел, мололи там зерно на муку. Мука в Орске получалась отменная, да и зерно мололось качественное, все пшеницы – твердых и сильных сортов степной целинной зоны, с клейковиной до 40% и более. Из такой муки замечательный хлеб получался! Приятный на вид, вкусный, и упругий, как высококачественная губка.

Каждую осень, после получения натуроплаты, сельчане везли зерно на мельницу, заготавливая муку на всю длительную, восьмимесячную буранную зиму. Везли по семейным потребностям, кто пять, кто десять, а то и более мешков. Обычно группировались на поездку по родне, по друзьям-знакомым. Реже, просто – кто попадал по списку. Колхоз или МТС выделяли машину, если была дорога, или трактор с санями, – и где-то месяц-полтора, продолжалась «помольная» эпопея.