Ева снова замолчала, а Сорокина застыла с чашкой кофе в руках, не вмешиваясь в эту исповедь.

– Есть математический прогноз… что к 2032 году аутизм будет у половины детей, в том числе у 80 процентов мальчиков… Как они тогда заговорят?

– Извините, – наконец вмешалась Аня, – а вы про каких-то конкретных людей говорите?

– Есть одна запретная тема, которую невозможно обсуждать – сразу получишь клеймо…

Холмакова подняла взгляд на Сорокину и как-то обречённо усмехнулась одним уголком рта.

– Как только скажешь слово «вакцина» – на тебя сразу обрушится вся мощь общественного порицания. И никто уже не будет слушать, о чём ты хотел сказать на самом деле, что ты никакой не антипрививочник, а, наоборот, их сторонник. Вакцинирование – это священная корова, которую нельзя упоминать всуе. Даже если ты пытаешься обсудить не саму корову, а её навоз.

– А есть проблемы с «навозом»? – действительно заинтересовалась девушка.

– Анечка, я хочу, чтобы вы меня правильно услышали. И я готова это повторять каждому, сколько угодно раз. Я не против прививок. Я за прививки. Я адекватно оцениваю их важность. Я всего лишь прошу открыть глаза и уши – увидеть и услышать, что консервант в вакцинах может быть опасен для некоторых детей. Фатально опасен! Для некоторых! Именно в силу наличия направленного в их голову заряженного генетического пистолета. Я не понимаю, почему мы как общество готовы подвергать опасности часть детей, когда цена вопроса – стоимость четырёх маленьких стеклянных баночек.

– Каких баночек?

Сорокина выглядела действительно ошарашенной, впитывая эту для себя новую, обескураживающую информацию.

– Я поясню. Вакцина может быть в однодозовой баночке – тогда консервант не нужен. А может – и так часто делается – в пятидозовой. И тогда нужен консервант, чтобы препарат не испортился, пока его остаток ждёт своей очереди. А максимально распространённый консервант – это тиомерсал, он же мертиолят, он же темирозол – по сути, неорганическая ртуть, и вдобавок в сочетании с алюминием.

– Ртуть – звучит как-то не очень полезно…

– Я читала, что если небольшую дозу ртути, убивающую одну крысу из ста, и дозу алюминия, убивающую одну крысу из ста, ввести одновременно – все крысы умирают. Дозы ртути, дающие один процент смертности сами по себе, будут давать стопроцентную смертность в присутствии даже незначительного количества алюминия. Перечень вакцин из списка обязательных прививок, разрешённых к использованию в России, каждый может найти самостоятельно, и каждый может посмотреть их состав… И вспомнить про бедных крыс… Напомню, первая порция ртути по этому графику может поступить младенцу в течение суток после рождения. И она имеет свойство накапливаться, а с определённым набором генов выводится с огромным трудом… Но большинство организмов, если нет проблем с детоксикацией, справляются – это если нет проблем. А если есть, то человек – а это, между прочим, малолетний ребёнок – подвергается повышенному риску, причём в критический период развития мозга. Я лишь за то, чтобы учитывать этот риск и помнить об индивидуальности. И я не утверждаю, что ртуть – единственная опасность. Организм современного ребёнка может подвергаться воздействию огромного количества токсинов, но зачем нам ещё и такие, да ещё и в составе обязательных прививок?

– А что за критический период? – Аня с интересом следила за рассказом собеседницы.

– Углубляемся мы с вами в тему, не очень связанную с пропавшей Юлей и её сыном, – ответила ей лёгкой улыбкой Холмакова, заметившая этот интерес.

– Очень даже связанную – я хочу понимать. Расскажите, пожалуйста.