– Вы это серьёзно? – Аня озадаченно посмотрела на собеседницу.

– Ну… Даже по теории вероятности собрать такой набор случайно очень трудно. Но жизнь – она, конечно, разбивает любую теорию, и, скорее всего, мы имеем дело с обычной заботой, соединившейся с отсутствием нужных знаний.

– Я меню прочитала – обычная домашняя еда. Мне показалось всё очень вкусненько…

– А вы ещё не прочитали книги по питанию, которые я рекомендовала?

– Не успела, к сожалению. Я начала с психологии. Решила, что она поближе к теме, чем кулинария… – немного смутившись, ответила Сорокина.

– Понятно… Хотя наши кулинарные пристрастия влияют на наше поведение гораздо сильнее, чем может показаться на первый взгляд. В общем, то, что написано на вашей бумажке, для любого, даже вполне здорового человека опасно, а для Антона просто катастрофа. Как бы вам объяснить попроще…

Ева слегка наклонила голову и, задумавшись, потёрла пальцами лоб.

– Во-первых, я буду говорить о собственном опыте и о собственных наблюдениях. Всё это я проверила сама, на собственном сыне. Видела сама, по его реакциям, изменениям в поведении, изменениям в его жизни. От первого его вздоха – вздоха абсолютно нормального ребёнка – через страшный момент трансформации и до сегодняшнего дня, до этой минуты. Никто толком не отвечает на вопрос о причинах возникновения аутизма. Основная версия – генетика. С этим сложно спорить, а главное, бессмысленно. Просто этот ответ неполный. Самое ужасное, что генетика – это потенциальная причина, а вовсе не приговор. Понимаете? Потенциальная. Может бомбануть, но может и не бомбануть. Трагедия в том, что счастливые родители не знают о том, что может бомбануть, и что сделать, чтобы не бомбануло. А вот когда всё произошло, то уже… Уже не исправить… Уже не исправить…

Ева замолчала, слегка качая головой вперёд-назад. Её взгляд растворился в собственных мыслях. Аня боялась пошевелиться, чувствуя внутреннюю боль собеседницы.

– Но можно сделать чуть лучше… Огромным трудом, но попробовать облегчить жизнь ребёнка… И родителей… Но если бы у них была нужная информация и в нужный момент, а не когда уже поздно, то трагедии вообще можно было бы избежать.

– Поделитесь?

– Конечно. По сути, я этим и занимаюсь, но, к сожалению, в основном постфактум. Я считаю, что дело в токсинах и в индивидуальных особенностях организма каждого конкретного человека. Повторю – каждого конкретного! Уникальных особенностях! Нет никакого гена аутизма – есть набор генов, увеличивающих риск. Доктор Дорин Гренпишех, основатель центра аутизма, очень точно сказала: «Аутизм – это снижение способности организма избавляться от токсинов должным образом и с должной скоростью. Получается токсическая перегрузка». А по мнению доктора Марка Хаймана, «нарушения в работе тела, ведущие к поведенческим проблемам, возникают из-за генетической предрасположенности, усиленной внешними стрессами и токсинами. Аутизм – это не расстройство работы мозга, а систематическое расстройство, воздействующее на мозг. Гены заряжают метаболический пистолет, а экология давит на спусковой крючок. Не существует единственного гена, отвечающего за аутизм. Есть множество генов, взаимодействующих со сложной и часто токсичной окружающей средой. Так заряжается пистолет. Однако будет ли спущен курок – зависит от нас».

Холмакова закончила цитировать неизвестных девушке людей, и было видно, что эти слова – не просто заученные умные фразы, а многократно прошедшие через её сердце и разум.

– Но не всегда от нас… – продолжала импровизированную лекцию Ева – Проблема в том, что очень часто этот спусковой крючок нажимают совершенно посторонние люди, а точнее, их безразличие, упёртость и халатность. Люди, которые отказываются признавать индивидуальность каждого конкретного человека. В их головах есть только статистическое большинство. Если организмы 95 детей из 100 способны справиться с токсинами, то оставшиеся пять обрекаются ими на пожизненные мучения. А из тысячи – это пятьдесят. А из десяти тысяч – пятьсот… А они готовы встретиться с этими пятью сотнями детей? Посмотреть им в глаза, которые они прячут от контакта? А с пятью тысячами?