Несмотря на протесты общественности, в стране по-прежнему действовала норма закона, позволяющая наследникам принимать компенсацию и прощать виновного. Более того, в своем решении по одной из жалоб Верховный суд страны прямо записал, что осужденный к смертной казни за убийство может добиваться смягчения приговора, если все законные наследники убитого согласятся его простить.

Продолжались массовые убийства «во имя чести» и членовредительство у женщин и девочек из-за несоблюдения обычаев. В связи с этим в октябре 2004 года Национальная Ассамблея приняла закон, предусматривающий наказание в виде лишения свободы на срок до трех лет за передачу семье потерпевшей другой женщины – в качестве компенсации за убийство «во имя чести». Точно так же в ряде провинций продолжали выносить решения суды племенных советов («джирга»), хотя, как уже отмечалось, они не вправе были выносить решения по уголовным делам.

В апреле 2005 года Высокий суд провинции Синд, например, прямо указал, что такие решения являются незаконными. Однако власти провинции и воинствующие радикалы всеми путями старались легализовать эту частную систему правосудия, и реальных мер по ее отмене не принималось[118].

В том же году был внесен ряд поправок в законы о богохульстве и преступлениях против нравственности, которые требовали, чтобы отныне расследования по таким обвинениям осуществляли лишь старшие чины полиции, однако до конца 2005 года эти новеллы не были реализованы. Тем не менее только за 2005 год по закону о богохульстве были выдвинуты обвинения против 72 человек.

Государству так и не удалось защитить от нападок представителей религиозных меньшинств. Так, продолжал действовать закон, по которому исповедание своей веры представителями народности ахмадие считается преступлением.

Развитие событий в 2006 году шло в основном по тому же сценарию: продолжались незаконные и безнаказанные убийства «во имя чести»; племенные советы и религиозные общины вопреки закону брали на себя полномочия по осуществлению правосудия и назначали бесчеловечные и унизительные наказания; законодательство о богохульстве по-прежнему использовалось для преследования религиозных меньшинств. Многие жители северных провинций подвергались публичным наказаниям и казням без суда и следствия за попытку навязать другим свое толкование норм ислама. На подконтрольных племенам территориях более 100 человек были убиты за сотрудничество с правительственными органами. Многих из них находили обезглавленными с прикрепленными на теле записками, предупреждающими других о последствиях такого сотрудничества.

В 2006 году было вынесено 446 смертных приговоров и как никогда выросло число казней – приведено в исполнение 82 смертных приговора (в основном за убийство), что в 2,5 раза превысило число казней по сравнению с весьма высокими показателями предыдущего года.

Попытки хоть как-то гуманизировать правоприменительную практику ощутимых результатов не дали. Единственным реальным шагом в этом направлении можно считать указ президента о предоставлении женщинам права освобождения под залог во время следствия и суда независимо от характера совершенного преступления, за исключением таких преступлений, как убийство и терроризм. Этот указ позволил освободить из-под стражи более 1300 женщин.

Сегодня ситуацию в Пакистане все больше определяет усиление радикализма в различных сферах политической жизни страны, особенно радикализма той гремучей смеси, которую образуют политика и религия. Убийство Беназир Бхутто, похоже, свидетельствует о том, что Пакистан практически утратил надежду на возвращение к светскому правлению.