С начала 2001 года были введены дополнительные правила для контроля за доступом в Интернет; согласно этим правилам, смертная казнь могла быть назначена тем, кто «приносит особо опасный вред» путем предоставления государственной тайны иностранным организациям и лицам посредством Интернета. В январе 2002 года министр информационной промышленности объявил о новых правилах, по которым компании, предоставляющие интернет-услуги, должны более тщательно следить за использованием сети их клиентами. В ноябре того же года вступили в силу новые правила Министерства культуры, еще больше ограничивающие доступ к Интернету, в том числе ограничивающие деятельность интернет-кафе.

Опасность более вероятного применения смертной казни за преступления, ранее наказуемые лишением свободы, особенно возросла накануне ноябрьского съезда Компартии КНР. Смертная казнь в этот период применялась особенно широко, а приговоры часто приводились в исполнение буквально через несколько часов после их оглашения.

В декабре 2002 года были приняты «антитеррористические» поправки к Уголовному кодексу, расширившие сферу применения смертной казни. Сколь-либо четкого определения террористической деятельности и террористических организаций эти поправки не содержали, что вызывало обеспокоенность людей тем, что такие поправки вполне могут быть использованы властями для подавления права на свободу объединений и другие свободы. Вообще, в КНР до сих пор, по сути дела, ни в законодательстве, ни в правоприменительной практике не проводится различий между терроризмом и сепаратизмом. Это, похоже, сознательная политика, вполне устраивающая власть.

Последующие события подтвердили обоснованность опасений и обеспокоенности многих людей. Обвиняемым в «политических» преступлениях отказывали в надлежащих правовых процедурах, их нередко подвергали пыткам и издевательствам. Решения по этим делам власти, как правило, принимали до суда, который обычно проходил в закрытом режиме, а процедура апелляции сводилась к формальности.

В 2001–2002 годах особенно возросло применение двух видов системы «административного задержания». По данным «Международной амнистии», по первому из них – «задержание и выдворение» (он предусматривал задержание на срок до четырех лет без предъявления обвинения и суда) – в 2002 году было задержано более миллиона людей, включая мигрантов и бездомных детей; еще около 310 тыс. человек – по второму варианту – находились в лагерях «для перевоспитания трудом» (в 2001 г. – 260 тыс. человек).

Активное использование этих двух систем административного задержания в известной мере объясняет удивительный для европейских экспертов низкий уровень применения в КНР лишения свободы, который никак не коррелируется со столь высокой распространенностью смертной казни. В самом деле, в расчете на 100 тыс. населения в КНР в конце 90-х годов и начале XXI века стабильно приходится не более 100 заключенных, что в 6–7 раз ниже соответствующих показателей в США и России и приближается к показателям применения лишения свободы в ФРГ, Австрии, Англии и Испании[55]. Такое соотношение сохраняется и сегодня, когда на 1,2 млрд населения приходится 1,5 млн осужденных к лишению свободы[56].

В то же время данные о применении лишения свободы в КНР выгодно отличаются от соответствующих показателей в ряде стран Восточной Европы и Центральной Азии. В Румынии, например, на 100 тыс. населения приходится 193 осужденных к лишению свободы, в Польше и Чехии – 160, в Венгрии – 125, а в Украине – 345. На этот парадоксальный факт не раз указывалось и в обзорах Организации Объединенных Наций и публикациях зарубежных ученых