В нашей стране издавна сформировалось предубеждение о том, что, несмотря на известные преимущества английского языка в приложениях, связанных с рациональной научно-технической деятельностью (из-за повышенного уровня его однозначности), русский язык, как правило, оказывается более эффективным в гуманитарной (например, литературной) сфере, особенно при описаниях аспектов Живой Реальности. Не вдаваясь в полемику о правомерности подобной точки зрения, имеющей собственную логику, отметим, что слово «мама» является, возможно, наиболее убедительным аргументом, подтверждающим данный тезис. Правомерность этого следует из признания того факта, что ментальный образ матери в сознании основной массы психически здоровых людей на нашей планете имеет высочайший (жизненный) потенциал. Ну, а как, например, материнский аспект представлен в английском варианте? А здесь это слово звучит уже, как «ма-зэ» («mother»), что означает порождение чего-то неопределенно конкретного. Вместо второго (русского) «ма», имеющего отношение к творческому началу, здесь уже присутствует неопределенное «ther». Тем, кто хотя бы немного знаком с азами английского языка наверняка известен конкретизирующий аспект данного сочетания, который особенно выпукло проявляет себя в распространённых оборотах английской речи типа: «Therе is (are)…». Во всяком случае, так это видится мне. В любом случае остаётся справедливым вывод о том, что в английской версии рассматриваемого слова в гораздо меньшей степени проявлен запредельный потенциал «слабого» пола.

Мы уже отмечали тот факт, что в февральской дате «23» присутствует мужская «двойка» и женская «тройка». На мой взгляд, определенный интерес для нас может также представлять небольшое исследование, позволяющее выяснить, насколько гармоничными окажутся результаты взаимодействия двух этих «сокровенных» чисел, соответствующих нашим ключевым противоположностям, при проведении элементарных математических операций (раз уж мы начали всерьёз говорить о «живой» арифметике любви). Отметим, что для этого существуют и сугубо «гуманитарные» предпосылки, взятые из нашей обычной жизни. Разве в состоянии единства (суммы) любящих сторон не ощущается преумножение духовных богатств? Разве в период первых всепоглощающих юношеских отношений с противоположным полом на наивный вопрос «как сильно ты меня любишь?» не хотелось отвечать в максималистских «превосходных» степенях, искренне выражающих запредельно бесконечное число, имеющее величину n в степени n, где n стремится к бесконечности (n→∞)? А разве не подтверждают живой характер этой «арифметики» часто встречающимися на асфальте невинные детские надписи, типа: