«Так был ли Колумб авантюристом»? – Этот вопрос беспокоил Михаила, так как сам он чувствовал в себе склонность к авантюризму, приобретя путёвку к чёрту на кулички. А если и великий путешественник был из когорты авантюристов, то Михаилу было даже лестно быть в одном ряду с великим путешественником. А иначе как объяснить, что подвигло Колумба пойти на такой риск, – уйти в неизведанное? Об авантюризме говорит также и то, что не имея денег, он искал спонсоров, кто бы мог оказать материальную помощь для реализации его задумки, обещая вернуть за это золотые горы. Нашёл он её в Испании, у правителя Фердинанда II и Изабеллы I Кастильской. И если у Колумба была явно выраженная склонность к тщеславию и авантюризму первооткрывателя, то эти царственные особы имели вполне определённые корыстолюбивые цели. Они не хуже Колумба были осведомлены о богатствах Индии, но не могли до них добраться. Король Испании особо рисковать не стал, так, что денег Колумбу хватило отправиться в путешествие, всего лишь на трёх кораблях: «Пинта», «Санта Мария» и «Нинья», которые спонсировали сановные особы – король и королева. Они трезвее просчитывали риск, так как не настолько были авантюристами и деньги считать умели. Таким образом экспедиция всё же отправилась на поиски Индии во главе с Христофором Колумбом. И что интересно этот высокообразованный по тем временам человек, мореплаватель, хорошо знающий навигацию, делает по ходу непонятные реверансы, которые наводят на интересные мысли. Нет, конечно, он не был преступным авантюристом, боже упаси подумать о том, что с казной Испанской короны он хотел приобрести независимость и стать джентльменом удачи, подняв флаг с «весёлым Роджером», но факт остаётся фактом.

Сначала всё шло хорошо по намеченному и утверждённому маршрутному заданию. Покинув Испанию, эскадра направилась к Канарским островам, имея целью обогнуть Африку. Колумб видимо чувствовал, что обогнув её и взяв курс на восток, а далее миновав мыс Доброй Надежды, они войдут в Индийский океан. А там до Индии прямая дорога, океан то ведь Индийский. Но только не суждено было этому случиться. Восточные путешественники наперебой говорили об Индии, а вот скандинавские Викинги знали, что на Западе есть целый материк, но держали это в тайне. Они во главе с Лейфом Эрикссоном, действительно, раньше всех европейцев побывали в Америке. В Л’Анс-о-Медоуз до сих пор хранятся остатки поселения викингов на континенте.

Но мудрость гласит, что рано или поздно тайное становится явным. Чем можно объяснить, что от Канарских островов вся флотилия резко повернула на Запад и пошла почти прямёхонько между тридцатой и двадцатой параллелями? Трудно поверить в то, что ни на одном из кораблей не было компаса, или астролябию и секстант перед выходом пропили матросы, в большинстве своём зэки (нормальные идти неведомо куда не соглашались). Ну, а что же тогда можно подумать, кроме того, что Христофор Колумб намеренно шёл открывать новый материк? Ничего другого, более путного в голову не приходит. Может он хотел стать властелином этого нового материка и назвать его своим именем, а потом передумал, встретившись с индейцами и поняв, что с ними, и с таким войском как у него каши не сваришь? В общем, это остаётся одной из величайших загадок, которых в истории великое множество.

И всё же Колумб пошёл на риск, уходя в неизведанное и обрекая на лишения и муки себя и всю команду, еле сдерживаемую от назревающего бунта. То, что она была набрана из преступников, было как положительным, так и отрицательным фактором. Отрицательным было то, что эта толпа, состоящая из людей, привыкших нарушать закон, могла взорваться негодованием, и тогда уже её было не остановить. Но, в то же время, жажда лёгкой наживы и будущих благ, её от этого и останавливало. Тем не менее, градус недовольства нарастал от невыносимых условий, обусловленных экономить воду и еду. Никто не умывался, спали вповалку на палубе (Это потом они переняли гамаки у американских индейцев), а по нужде ходили за борт. И, наконец, цинга, которой болели уже несколько матросов. Матросы, после многих дней плавания так желали увидеть землю, что принимали за нее всё, что угодно – встреченных китов, водоросли на поверхности воды или стаю альбатросов.