Пересев к тесной группке молодых девиц он громко на весь автобус стал рассказывать о мимо проносящихся достопримечательностях. В Москве он был раз, наверное, семь или восемь, в основном в командировках на компрессорном заводе «Борец», выбивая дефицитные запчасти. И Москву он изучал по большей части в приключениях по поиску номеров в гостиницах с такими же бедолагами командировочными со всей страны. Но тем отчётливее отпечатывалось в памяти места и маршруты вынужденных скитаний по родной столице, так что, он знал Москву не в теории, а испытал на практике по ярким приметам памятников и архитектурным достопримечательностям.

В аэропорту всех поразил аэробус Ил-86, когда он подруливал на стоянку для посадки. Казалось, что фюзеляж и размах крыльев у этого гиганта занимают половину аэродрома. И вот этим бортом, предстояло лететь Михаилу и всей группе на противоположную сторону земного шара. Романтическую душу Михаила наполнило волнительное чувство новых открытий и, конечно, приключений. Теперь он был путешественник и первооткрыватель Америки. Маршрут он себе представлял так, как рассказал ему его приятель Саша Рябов, которым он летел из Москвы прямо в Гавану. Только летал не этим самолетом, а из-за, требовавшего дозаправки аэробуса, маршрут был совсем другим.

Через несколько часов полёта, перелетев всю Европу, самолёт приземлился в аэропорту Ирландии – городе Шеннон, где перед советским обывателем в зале ожидания предстал капитализм во всём своём загнивающем виде. В глаза вошедшим бросилось то, что небольшой зал ожидания представлял собой универсальный магазин, с бесстыдством выставленными напоказ характерными язвами на больном теле империализма. Здесь было всё и на любой вкус. Под стеклянными витринами перламутром переливалась нарезка всевозможного мяса и другой уже почти забытой для простого обывателя из СССР снеди. А в самом зале рядами стояли вешалки с развешенными на них верхней и нижней одеждой различного фасона, размера и расцветки, а на столиках, с рядом стоящими диванчиками для отдыха лежали журналы. А журнальчики непростые, а запрещённые в Союзе: да, да порнография в чистом виде. Вначале, прибывшие стали рассаживаться на мягких диванчиках за столиками, а потом советские люди потихоньку осмелели, стали озираться, вставать и неуверенно прохаживаться по залу. Руководитель предупредил, что не дай бог кто-нибудь, что-нибудь стащит – приговор известен, ближайшим рейсом в Союз со всеми вытекающими последствиями. Наконец самолёт заправили и объявили посадку. Уже в воздухе по рукам пошли эти самые журналы. Сосед Михаила предложил сесть в хвосте самолёта, показывая небольшую бутылочку виски. От такого предложения Михаил не мог никак отказаться, похмелье диктовало свои условия.

Из Шеннона аэробус взял курс в Канаду, пересекая Атлантику по кратчайшему маршруту. Сосед Михаила, проявивший сочувствие, предложил тост за знакомство, а после выпитого виски, при каждом появлении бортпроводницы, Анатолий умудрялся выпросить «Ркацители» для себя и для друга. Настроение обоих было на высоте в прямом и переносном смысле, а после двух часового сна жизнь и вовсе заискрилась сиянием оптимизма и радужных надежд.

Маршрут из Европы на американский континент лежал теперь через Атлантический океан. А это путь, напоминающий путь первооткрывателя Америки Христофора Колумба. Вечерело. Михаил смотрел в иллюминатор на казалось – бы застывшие волны, и как он ни вглядывался, с высоты 9000 метров они казались небольшой рябью или застывшими ледяными торосами. Это была иллюзия от скорости лайнера и высоты. Он прекрасно понимал, что высота волн внизу была не менее трёх-пяти метров. Хорошо сидеть в салоне и совсем не ощущать движение, а мореплавателям в океане было не так комфортно. Мысли его плавно перенесли к созерцанию плавания моряков в открытом океане, особенно первооткрывателей, тех, кто ходил под парусом – авантюристов.