Дедушка запомнился с того дня, когда приехал за мной. Мне исполнилось четыре года. Дверь открыла тетя Зоя, я пряталась за ее спиной. Перед нами стоял высокий седой старик, одетый в куртку, похожую на штормовку, с рюкзаком в руках. Дед принес с собой что-то особенное и неповторимое. Я не могла понять, что: какие-то необычные запахи – природы, вольных лесов, свободы; и еще чего-то, что можно только почувствовать.

Он шагнул внутрь квартиры, и посмотрел на меня. Глаза карие, строгие; внимательный взгляд. Седые небритые щеки. Я должна была испугаться. Но глаза его изменились: в темных глубоких зрачках заплясали золотистые искорки, а губы тронула едва заметная улыбка. У мамы такие же глаза, когда смеется.

– Дед Мороз. – я улыбнулась в ответ.

– Поедешь со мной на Красную Горку?

– Да, – кивнула в ответ, – Поеду.

С Дедом Морозом отправлюсь куда угодно. Он добрый, а мама в последнее время перестала улыбаться: только плачет и молчит.

***

Мы прибыли в деревню, когда солнце скрылось за деревьями. Я не увидела никакой горки, да еще красной. Длинная белая песчаная дорога, по обеим сторонам от которой – деревянные дома, за ними растет густой лес. Неужели дедушка обманул?

– Деда, а где Красная Горка?

– Так вот она, перед тобой! Красная Горка – это название деревни.

Я нахмурилась:

– Но я не вижу никакой горки! Тут все ровно!

Дед усмехнулся:

– Покажу я тебе горку! Только сначала пойдем, познакомимся с Мишкой!

– У тебя медведь есть? – удивилась я. – А какой он?

– Есть! – серьезно ответил дедушка. – Большой, черный, с белым пятнышком на груди.

Он открыл калитку, и мы зашли во двор. Я смотрела во все глаза, но клетки с медведем не увидела. Мы подошли ближе к дому, и в это время он попался на глаза. Точно такой, как говорил деда: черный, с белым пятнышком на груди, со стоячими ушами и длинным хвостом, который быстро двигался из стороны в сторону. Это огромный пес! Дед подошел к нему, погладил по широкой голове и негромко, но строго сказал:

– Мишка, свои! Это Танюша, внучка, трогать нельзя! Вот так!

Пес прижался телом к дедушке и замер, даже хвост перестал шевелиться.

– Внучка, подойди!

Я все еще пряталась за дедом, не решаясь приблизиться.

– Смелее! – подбадривал дедушка. – Погладь его!

Медленно я подняла руку. Мишка потянулся носом. Я зажмурилась. Что-то холодное и мокрое ткнулось в ладонь. Послышался голос:

– Молодец! Ты умница!

Осторожно открыла глаза: дед хлопал рукой Мишку, а тот улыбался, вывалив язык на бок. Осмелев, прикоснулась к широкой спине. Пес шевельнул хвостом. Тогда я протянула руку к шее. Он переступил лапами и всем корпусом дернулся ко мне. Пасть приоткрылась, мелькнули белые зубы. Дед строго прикрикнул:

– Тихо! Стоять! Нельзя трогать! Не бойся, Танюша, это он знакомится.

Пес прижал уши и больше не шевелился. Я трепала его за ушами, трогала мощную шею, гладила спину. Мишка никак не реагировал; смотрел на хозяина, словно спрашивал: «Я все правильно делаю?».

Мелодичный голос прервал знакомство:

– Вы только посмотрите! Я жду их, все глаза проглядела, а они собаку наглаживают!

Немного прихрамывая, приближалась бабушка. По сравнению с дедушкой выглядела маленькой и худенькой.

– Танюшка, иди сюда! Как я рада, что ты приехала!

Она взяла меня на руки, прижала к себе и понесла в дом. Походка мягкая и плавная, я будто плыла на лодке в спокойной воде. Совсем по-другому на руках у деда – словно подпрыгивала на ухабах.

Я разглядывала молоко в кружке – пенистое, густое, и цвет не белый, а кремовый. Осторожно хлебнула – на вкус сладкое. Дедушка с бабушкой сидели рядом. Дед задумчиво крутил курительную трубку, а у бабушки был такой вид, словно чего-то ждала. Я почти допила молоко, когда она спросила: