– Но ведь…

– Стас, – оборвала она. – Наш новый знакомый совершенно прав. Ему не нужны объяснения и вопросов он не задает. Он знает всё и без наших комментариев.

Она многозначительно подняла брови, протягивая ладонь.

Стас послушно передал ей мобильный, но вместо того, чтобы сразу открыть камеру, она пробила его пароль, открывая вкладку с галереей.

– Подождите, – я вдруг понял, что допустил оплошность.

Девушка не ответила, поворачивая голову на команду, рассевшуюся на диванчиках. Музыка осталась играть.

– Следующую песню сыграю я, – громко объявила она. Футболисты загудели, обрадованные этими словами. – Только сделаем фото со Стасом. Мы отлично веселимся, ребят.

Я перевел взгляд на Стаса, что улыбнулся в свой стаканчик и тут же сделал глоток, скрывая усмешку. Девушка щелкнула камерой, захватив большую часть зала, помахала телефоном перед Стасом и тот быстро кивнул, давая добро на то, что она заберёт мобильник, чтобы открыть аккорды. Она быстрым движением похлопала меня по плечу узкой ладонью.

– Ну вы не расставайтесь, в следующий раз обязательно поймаете какую-нибудь доверчивую фанатку.

Стас уже было развернулся, чтобы вернуться в объятия к своим подругам, как я резким движением схватил его за капюшон, натягивая на себя. Сок из стаканчика расплескался по полу и по его запястью.

– Стас.

– Да, директор, – промямлил он, выше натягивая очки на переносицу.

– Кто она такая? – Я смотрел, как девица перекидывает ногу на ногу и удобнее располагает на колене большую черную гитару, пережимая струны пальцами на грифе. Коваленко услужливо уступил ей место прямо в центре, так что все взгляды теперь были прикованы к ней.

– Это наш бывший менеджер по связям. Она уволилась в прошлом году.

Я поджал губы, вслушиваясь в знакомую мелодию. Дойдя до припева, девушка улыбнулась, поднимая лукавые глаза на меня. Я почувствовал, как от её взгляда по моей коже побежали мурашки.

– И если никто не простудится, то всё пренепременно сбудется, – она расхохоталась, сбивая ритм на гитаре.

– И как же её зовут?

– Люсиль.

Я приехал сюда перед летним сезоном, а клуб купил шесть месяцев назад, чтобы доказать сестре, что я ответственный взрослый мужчина, но прямо сейчас, смотря на ехидную усмешку Люсиль, я чувствовал себя полным придурком.

Говорят, однажды зайдя в шторм, никто из него не выходит прежним, но, когда для меня всё закончилось, я не чувствовала себя другой. Я была той же, какой себя визуализировала и ощущала – смелой, яркой, свободной. Прожитое лето показало мне, что мир всё это время не стоял на месте, что мои слёзы, истерики, чувства потерянности и одиночества – ничего из этого не осталось в моей груди тяжёлым грузом. Я была легка, словно летний ветер, иголки одуванчика, солнечный луч. Всё, что теперь я имела о прожитых днях, было воспоминаниями, и те, как я думала, когда-нибудь обязательно сотрутся.

– Люсиль!

– Да, пап?

Отец был низким горбатым мужчиной, который никогда не снимал вязаный крючком серый кардиган. Даже в тридцатиградусную жару на нашем земельном участке он ходил в нижнем белье и этом кардигане. Я была уверена, что не спал он в нём только из-за того, что однажды мама устроила скандал.

– Ну посмотри, что ты сделала! – Низкий старческий голос отца сменился звонким голосом матери, вышедшей из дома вслед за ним.

Я отошла на метр от дома и чуть качнула головой, чувствуя на шее щекочущие пряди волос, выбившиеся из неаккуратного пучка.

– И правда промахнулась, – сказала я, оглядывая стену, на которой вбитые гвозди, что должны были идти ровным рядом, съехали в бок, образовав в середине цепочки резкий спуск.