– Боюсь, что нас в колхозе перепутают.

Начали мы с конторы. Как я и ожидал, у зоотехника не было ни одного первичного документа, только бухгалтерские данные, на основании которых колхоз отчитывался перед Гюлшадом. Чтобы уточнить, с кем имею дело, я задал ему несколько вопросов о том, как должны вестись зоотехнический учёт и отчётность в хозяйствах. К моему удивлению он знал это не хуже меня.

– Знаете, а не осуществляете. С чего бы это? – спросил я.

– Не хочу быть белой вороной, – ответил он.

– То есть?

– То есть как все, так и я.

– Но кому-то нужно начинать, не так разве?

– Вы знаете, товарищ Алиев, я местный. Родился и вырос здесь, впрочем, как и председатель колхоза, с которым мы хорошо знаем друг друга, хотя он намного старше. Так вот, когда я пять лет назад, окончив техникум, приехал сюда, он вызвал меня, поздравил и спросил: «Как будем работать?» Я ответил, что можем работать двумя методами. «Какие это методы?» – поинтересовался он. «Первый, – ответил я, – как положено работать специалисту». Перечислил я все эти формы, о которых вы меня спросили, рассказал о более глубокой технологии ведения животноводства и что не он будет командовать, что мне делать, а я буду требовать от него как от руководителя хозяйств своевременного и качественного выполнения моих требований. Председатель наш грамотный человек и неплохо разбирается в животноводстве. Он внимательно выслушал меня и спросил: «Скажи, Фаик, при таком методе работы мы выполним планы и соцобязательства?» Я ответил, что первые несколько лет, может, и не выполним, зато потом… Но он перебил меня: «Никто нам этого не разрешит. Так что переходи ко второму методу». «Второй метод, – ответствовал я, – очень прост. Будем работать так, как скажете вы. Вот и всё». «Вот так по второму методу и будем работать, – сказал он. – И при этом надо понимать, что я говорю в основном то, что от меня требуют. Понимаешь, не по своей воле, а так с меня требуют». Так вот с того времени и работаем, преступления не делаем, но на отдельные отступления от нормы вынуждены идти, иначе нас просто выгонят с работы. А другие придут, точно так же будут работать. Иначе просто невозможно.

И он улыбнулся.

– Смеюсь-то тому, что в начале каждого года председатель вызывает меня и требует, чтобы я рассказал ему тот, первый, вариант, по которому следует работать, и говорит: «Не забывай всё это, Фаик! Кто знает, может быть, когда-нибудь придётся работать по правилам».

– И поэтому вы их до сих пор не забыли? – спросил я.

– Исключительно только поэтому. Будете в других хозяйствах, сами увидите, что после нескольких лет такой работы, как сейчас, человек становится просто хозяйственником: не специалистом, а простым рабочим, который выполняет указания. Увидите, что уровень знаний наших зоотехников не выше уровня обыкновенного чабана или скотника, и в этом они не виноваты, их заставляют быть такими. За кучу навоза или соломы около фермы ругают зоотехника. Неужели, чтобы заметить кучу навоза или соломы, нужно институт или техникум окончить? Специалиста заставляют быть неспециалистом, насильно заставляют. За пять лет работы я впервые вижу, что работник управления интересуется зоотехническими формами. Все другие, независимо специалисты они или администраторы, приезжая в хозяйства, начинают и заканчивают планом. Так вот и живём. Недавно наказали одного председателя колхоза, предупреждение ему объявили, якобы за то, что он в колхозном клубе шелкопряда выращивает. Какой-то корреспондент узнал об этом и написал статью в газете. Он, бедный, воем кричал, почему его одного наказывают, когда все так поступают. Аж до первого секретаря дошёл. Знаете, что ему сказал первый секретарь?