Внутри было почти так же холодно, как снаружи – заброшенным городам не полагается отопление. Но здесь стены хотя бы защищали от ветра. Вебер стащил с себя рыжую, насквозь сырую куртку и штаны, повесил их на стул с надломленной ножкой. Вряд ли одежда быстро просохнет, но сидеть в сырой было хуже, чем голым. Он обернулся тряпьём, на котором сидел – стало чуть теплее, только теперь приходилось прилагать усилия, чтобы не замечать тяжёлый запах затхлости, вместе с тканью липнувший к коже. От его собственного тела наверняка разило не лучше, но то был привычный запах, который уже не чувствовался.

А ещё до остервенения хотелось есть. Последний паёк он получил где-то полтора дня назад, и то был отнюдь не королевский обед.

Марк дал ему напиться, а еды даст? И что-то подсказывало, что там это едва ли не главная ценность, после разве что оружия.

– Почему ты здесь живёшь с этими? – спросил Вебер, когда Марк вернулся. – Ты ведь не похож на них.

– Я с ними или они со мной? – хмыкнул тот. – Никто здесь ни с кем не живёт, каждый отдельно. А почему? Наверное, потому что больше негде. Когда рядом другие, не так страшно.

– Всегда есть нормальный город, не так много причин не жить там. Или ты тоже?.. – Вебер кивнул на развешенную на спинке стула оранжевую одежду. Только сейчас он вспомнил, что на ней было имя, но, к счастью, табличка подвернулась внутрь. Да и вряд ли под слоями грязи сейчас можно было прочитать хоть одну букву.

Марк отрицательно мотнул головой.

– Я отшельник, хех. По убеждению. Остальные пришли сюда много позже.

Вебер изучал его слишком уж выступающие скулы и надбровные дуги, впалые щёки. С едой тут, и правда, туго. Что они вообще едят? Наверняка любые остатки от прошлой жизни уже найдены и съедены. Ловят птиц, грызунов? Вообще-то отребье, встретившее его на подступах, не выглядело способным кого бы то ни было поймать.

– А ты? – спросил Марк. Теперь пришла его очередь кивнуть на тюремную робу. – За что? Стоит тебя бояться?

– За то, что хотел помочь людям. Определённо стоит меня бояться, даже странно, что ты об этом раньше не подумал, когда спасал. Зачем, кстати? У меня ничего нет.

– Ну, хоть бы и поболтать, а? Мои соседи не слишком-то разговорчивые. Но вообще, всегда можешь спуститься туда. Думаю, Носок будет рад закончить начатое.

– Я благодарен, если что, не думай. Где мы вообще находимся? Далеко до какого-нибудь города? Здесь есть другие… кхм… разумные? Мне нужна помощь.

Вебер показал порезанную руку, хотя больше его волновал имплант. Но вообще надежда явно была глупой.

– Только я и они, – пожал плечами Марк. – И, вообще-то тебе повезло, они ещё напуганы ураганом, одного прибило рухнувшим столбом. Ну и… Сытые потому же.

– Если ты такой противник каннибализма, чего ж не отогнал?

– Я не самоубийца. А насчёт твоего вопроса… Если пешком, то больше двух дней. Челябинск, я оттуда пришёл. И эти – тоже наверняка.

Челябинск – это порядочно так от Екатеринбурга, где остались друзья. Но и не другая часть света, особенно, если раздобудет транспорт. В городе наверняка до сих пор чёрт знает что творится и может быть получится…

Вебер снова мимолётно подумал о двух женских образах. Так неявно, будто гнал от себя, но тревога подсовывала изнутри. Успели уехать, спрятаться? Живы ли? Где они… А ещё – и теперь уже отчётливо, – представил друзей. Соратников даже. Десяток лиц, как страницы книги, пролистнулся в голове. Наверняка все те, с кем Вебер устроил свой терракт и кого не поймали, в отличие от лидера. И он хотел к ним. Ещё бы, а к кому ещё?

Они могут укрыть, снимут запись личности с импланта… Как долго он будет туда добираться? Пешком, измождённый, по колено в грязи – слишком долго, его гарантированно отследят. А если сломать имплант, сотрутся все записи, вся память и его суть. Самое главное, что составляет человека, что сможет жить после тела…