Юный паренёк на недокормленной кобылке тут же подскочил ко Льву с дубинкой в руках и приложился ею по его затылку.

***

Лев в полудрёме поморщил нос от неприятного запаха. Пахло сыростью и протухшим пожаренным мясом. Лев пытался зажать нос, но вонь пробилась бы сквозь самую толстую стену. Он открыл глаза. На потолке его встретило странного цвета пятно, с которого падали капли прямо на губы. Плюясь, Лев протёр рукой рот и понюхал пальцы. Да-а, вонь шла именно от этого пятна.       Вокруг было темно и влажно. Это место было похоже на подвал, но решетка на окне, выдолбленном прямо в стене, а еще пара кандалов на ногах свидетельствовали о том, что вонючее пространство – темница.

Лев нащупал на себе лишь кожаные штаны, а еще опознал луже чьей-то мочи под собственным задом.

–Ну… ну вроде не моё, – удивлённо поджал губы он. – Тогда чьё?

–Хех, прости, милок, кхм… – из тёмного угла камеры раздался скрипучий кашель. – Она там уже давно. Тебя стражники бросили в неё.

–По некоторым отличительным фактором могу предположить, что это темница? – Лев обтер пальцы о стену.

–Несложно догадаться, не так ли? – слабо и надрывисто засмеялся его собеседник. – Интересные у тебя рисунки на теле. Летающие крокодилы, какие-то надписи…

–Ага, мне тоже они нравятся. Отсюда можно выбраться? – продолжал Лев, подползши к решетке и уже держась за железные прутья, высматривая кого-нибудь в коридоре.

–Если бы можно было, я бы уже давно нашёл этот способ, – трескуче-сухо, из последних сил говорил мужчина.

–Сколько ты уже торчишь здесь?

–Лет пятнадцать…

–В этой камере? Пятнадцать лет? – Лев обернулся и уставился прямо в угол.

–Ах-ха! Ты что? Нет, конечно. Я пару недель назад подрался с одним придурком в шахте, так меня для переосмысления своего поведения отправили сюда погостить, – протяжно и туго отвечал мужчина. – Да только знаю я, что они хотят, чтобы я поскорее помер, и на меня не пришлось бы тратить те гроши, на которые я жил годами и клянусь, что его еще поживу!

–А тебе лет то сколько?

–Девяносто два.

–И ты шахтер? – недоверчиво спросил Лев.

–Я самый молодой в своей бригаде, ах-ха! – рассмеялся старик, но быстро прекратил из-за кашля.

–Не знаешь, куда отправляют только что прибывших?

–По-разному. Кого-то, как меня, на шахты, других в каменоломни, третьих воевать, четвёртых могилы для третьих копать. Как уж повезёт.

–Понятно, перспективы у меня не лучшие, – разбитым голосом промолвил Лев.

–Ты вроде молодой парень, как тебя угораздило попасть в Ирантирт?

–Куда попасть…?

–Ты не местный что ли? – не скрывая своего презрения, спросил старик.

–А с этим есть какие-то проблемы? – холодно отрезал Лев.

–Просто поинтересовался, никаких проблем. – поспешил уладить назревавшую ссору старик. – Есть, грубо говоря, два типа тюрьм в Брондуре. Один из них для простых алкашей и любителей помахать кулаками. Там больше нескольких суток не держат. А есть такие места, в одном из которых сейчас я и ты. Отсюда не выпускают, – старик пытался навеять таинственности.

–Совсем?

–Ну, если судить по той тоненькой книжке, конституцией ее умные зовут, в которой якобы прописаны права человеческие и действующие законы, то нет, не выпускают. У каждого есть срок, который он должен отсидеть. Я вот, например, должен был отсидеть всего четыре года. Но за каждый твой, даже самый малю-ю-юсенький, – старик прижал указательный палец к большому, оставив между ними крохотное расстояние, – проступок, они добавляют годы. Нарушение комендантского часа – полгода, сломал кирку во время работы – год, совершенно случайно влепил пощёчину тупому сокамернику – два года. Я вообще не знаю парней, которые бы выходили из Ирантирта. Да, Ирантирт – блазенское пристанище нерадивых.