–Да почему ты не отстанешь от меня? Горстка монет тебе дороже жизни! – голосил воришка.

Когда Лев схватился за самый верхний камень и перелез через край, то увидел маленького растерявшегося юнца лет десяти. Он стоял в метре от края стены и сжимал в руке мешочек монет.

–На, подавись, – парниша кинул его к ногам Льва. – Не смей ко мне подходить!

Лев стоял и никак не мог отдышаться. Его лицо было измазано грязью и облито потом. Побагровевший нос горел, ладони, которые только что хватались за раскалённые камни, ужасно болели.

–Что ты предпочитаешь, – улыбнулся Лев, жмуря один глаз, – чтобы я тебе уши отрезал или руку?

–Милостивый господин, – мальчик сменил маску притворного бесстрашия на лукавую любезность, – я всего лишь маленький голодный ребёнок! Прошу вас, не троньте меня!

–Ты притворный клоп, – выпалил Лев, – личинка паразита, от которого надо избавляться, пока не он вырос в крупную и более опасную особь.

–Дяденька, я молю вас о пощаде! Я единственный мужчина в семье, у меня четыре сестры и больная мать, я должен их кормить!

–Ты маленький паршивец, – Лев сделал шаг в сторону мальчика, – откуда мне знать, что ты не врёшь?

–Моё честное мужское слово, господин, – воришка пятился, а расстояние между краем стены, за которым разворачивалась пропасть, всё уменьшалось, – я могу дать лишь слово, что никогда более ни одной монетки просто так не возьму!

–Хе-х, ну да, так я и поверил, – рассмеялся Лев, присев на корточки от усталости.

–Молю, прошу, не надо!

На самом деле, Лев трогать мальца не собирался. Он хотел лишь припугнуть. В конце концов, кто он такой, чтобы судить мелкого? Брошенного судьбой в несправедливые, цепкие руки жизни, где мальчик вынужден заботиться о себе сам. Теперь, когда Лев находился по другую сторону медали, он понимал, насколько это отвратительно, когда какой-то мелкий недоросток крадёт твои деньги, заработанные честной (или не очень) деятельностью.

Лев подтянул брошенный мешочек монет, чтобы запрятать его в глубокий карман, развернуться и закончить этот переполошный завтрак, но тут раздался вопль на сторожевой башне.

–Эй, вы двое, слезайте быстро со стены! – заорал караульный.

Парниша, и без того уже перенервничавший за предшествующие пять минут, испугался и сделал последний, роковой шаг назад. Секундный крик мальца озарил округу, прервал чаепития на трех ближайших улицах, потревожил мерно дремавших ворон, а после он рухнул замертво. От края стены до земли было около тридцати метров. Лев смотрел вниз, но разглядеть мог лишь небольшую красную точку.

–Хватайте его! Хватайте убийцу! – заголосил караульный.

–Что ты несёшь! Он сам сорвался! – крикнул Лев.

Но его слова остались неуслышанными. Тут он увидел, как двое лучников натягивают тетиву с явным намерением выпустить по стреле. Сотая часть секунды разделяла стрелу и руку Льва. Он в последнее мгновенье отскочил в сторону, а после спрыгнул со стены, как с трамплина.

Лететь было не так высоко, как тому воришке, но всё равно ощутимо больно. Лев плюхнулся на траву и кубарем покатился вниз по склону. То и дело врезаясь в стволы деревьев, он проделал около двадцати оборотов вокруг себя прежде, чем его остановила сила трения. Весь в надрезах, ссадинах, синяках, кровоподтёках, пыли и земле, Лев быстро поднялся на ноги и огляделся по сторонам. Дерево там, колючий кустарник тут – его окружал Блазенский ботанический сад. Позади забрякали доспехи и мечи.

–У них других дел нет, кроме, как меня гонять? – спросил вслух Лев.

Беглец, собрав остатки сил, рванул навстречу неизвестности в диаметрально противоположную сторону от голосов. Но бежать долго не пришлось. Вскоре деревья заредели, кусты облезли, растеряв пышность, а цветы поблекли. Это был край сада. Кованный забор с острыми наконечниками отделял его от города.