Девушка успела уйти достаточно далеко, так ей казалось, прежде чем была остановлена требовательным голосом начальника отряда:

– Еще один шаг и ты пожалеешь, что попыталась сбежать. Поверь, даже в темноте я не промахнусь с такого расстояния.

Мира не поверила, но проверять не стала. Следовало остановиться, но ей стало так страшно, что она бросилась в сторону, не разбирая дороги. Лишь бы успеть скрыться где-нибудь, пока преследователь не настиг ее. Больше неизвестности в конце пути она боялась только гнева Лагарда.

Она бежала довольно долго. Выбилась из сил, обходя поваленные деревья, продираясь через густой подлесок. Боги отвернулись от девушки, потому что едва она поверила в возможность спасения, как чуть не упала в овраг. Только на самом краю успела остановиться, но именно в этот момент мужчина догнал ее. Схватил за руку, но девушка не сумела удержать равновесия и потянула его за собой. Оба покатились по крутому склону вниз. Казалось, они падали целую вечность, хотя в действительности прошло не более минуты. Корни деревьев, сломанные сучья впивались в тело, еще не прогретая солнцем земля обжигала холодом. Мужчина отчаянно ругался такими словами, что у девушки покраснели бы уши, если бы страх разбиться не пересилил смущение. Мира вцепилась в Лагарда, будто это могло остановить или смягчить падение.

Внезапно все закончилось. Девушка коснулась спиной земли, прикрытой прошлогодней прелой листвой. Лагард, за которого она так отчаянно цеплялась, оказался сверху. Его и без того холодные серые глаза потемнели от гнева, но, как бы страшно не было девушке, сильнее этого было чувство радости от того, что оба остались целы и невредимы.

– Живы, – сказала Мира и улыбнулась.

Мужчина внимательно смотрел на нее. Протянул руки. Осторожно, едва касаясь, убрал запутавшийся в волосах прошлогодний лист, провел тыльной стороной ладони по щеке. Мира зажмурилась, не зная, как вести себя, а в отчего-то стало так тепло и на душе радостно.

Мгновение спустя, то ли устыдившись этого невольного жеста, то ли рассердившись непонятно на что, командир бросил зло:

– Дура крестьянская! Решила умереть и меня за собой утащить? Не тебе со мной тягаться!

Сказал, как ведром холодной воды окатил. Лагард резко поднялся, Протянул Мире руку, но она оттолкнула ее. Девушка осталась лежать на холодной земле, чувствую, что вот-вот расплачется от резких слов и невозможности что-то изменить. Так и отведут ее в столицу, как корову на убой. Отчего-то крепко утвердилась в ее сознании мысль о том, что ничего хорошего в конце пути ее не ждет.

– Бросить бы тебя подыхать здесь, только князю ты нужна живой.

– А ты убей! – крикнула она. – Не мучай неизвестностью. Скажи, что упала, сломала шею и брось меня тут. Дома никому не была нужна, и здесь все равно пропаду.

***

Всю дорогу до лагеря оба молчали. Лагард слишком злился на своих солдат за то, что они чуть было не упустили девчонку. Десять взрослых мужчин не смогли уследить за ней одной. Еще сильнее злился на себя за то, что в какой-то момент испугался, что она и правда спрыгнет с обрыва. Князь бы точно не простил ему такой оплошности.

Мира шла позади него. Она больше не пыталась сбежать, со связанными руками это было сделать еще сложнее, чем прежде. Соленые слезы прочертили дорожки на испачканном землей лице. Смахивая их, она только сильнее размазывала грязь. Боль от падения смешалась со страхом предстоящей встречи с князем, которого упомянул Лагард, и обидой на саму себя. С чего решила, будто он заступится за нее? Улыбнулся ей, в глаза смотрел, из одной чаши с ней пил как на свадебном пиру, а она и подумала, будто хоть чего-то стоит в его глазах. Прав он был, когда назвал ее дурой.