Он приблизился к нетопырю почти вплотную и жёстко произнёс, глядя в глаза.

– Книги и мальчишку ты должен доставить туда в сохранности. И тогда я сделаю тебя тем, кем пообещал.

– Я понял тебя, человече. Всё сделаю. Конечно, если сам крылья не сложу.

– Папа, но как же ты? – всхлипнул Алишер.

Азарь подошёл к нему и взъерошил мальчишке волосы.

– Рытникам нужен я, Шер, поэтому я уведу их подальше, чтобы дать вам время уйти. Но ты не пугайся, всё обойдётся. Поверь, одному мне сбежать отсюда будет проще, чем с вами со всеми на плечах. Мы встретимся с тобой дома, там, – Азарь тепло усмехнулся, – где будет тепло, вкусная еда и никакой большой печи. Тем более здесь остался ещё один человек, который сейчас нуждается в моей защите.

– Наш договор всё ещё в силе? – вмешался отрок.

Азарь перевёл на него взгляд.

– Я держу своё слово. Выведешь их и гуляй на все четыре стороны. Ну, пошли!

Азарь покрепче перехватил факел левой рукой, правой – саблю и бросился бежать. Нетопырь, мальчик и отрок кинулись в другую сторону.

Азарь петлял по душным коридорам, не чувствуя за собой никакой погони. Дыхание окончательно сбилось, и ересиарх едва не задыхался. Он шипел и кривился от каждого шага, словно малейшее движение причиняет ему невыразимую боль. То и дело правой рукой он поддерживал правый бок. Он спотыкался и падал.

Но упорно продолжал бежать вперёд. Потом идти. Потом волочиться, едва переставляя ногами. В какой-то миг сабля из оружия вдруг стала служить тростью, на которую опирался при ходьбе Азарь.

Он шёл и шёл тупо, без цели, потеряв чувство времени и направления. Азарю казалось, что вся его жизнь была сплошным миражом, а на самом деле он вот так бредёт вперёд целую вечность без начала и конца.

– Я лишь тот, кто я есть… Я альфа и омега… я… я подсудный невольник, чья незавидная доля судить всех и каждого… – сквозь зубы он повторял слова, когда-то сказанные им Священному Синоду. Казалось, это было так давно, словно в другой жизни.

Трое рытников ждали его за очередным поворотом, словно точно знали, что непременно он пройдёт именно здесь.

«Почему-то их всегда трое», – мелькнуло в голове.

У каждого на лицо был надвинут островерхий капюшон. Все трое прятали руки в рукавах противоположной руки. Стояли клином.

Средний вытянул руку раскрытой ладонью вперёд. Лёгкое, почти незаметное движение кистью, и незримая сила смела Азаря с ног и грянула спиной об пол. Где-то снаружи раздался глухой взрыв, стены задрожали, и вниз посыпалась штукатурка. Ересиарх не нашёл в себе сил, чтобы встать.

Его схватили за руки и поволокли. Эти были настоящие рытники, Азарь бы это понял, даже не пусти они в ход магию. Шли молча, действовали слаженно, отточенными движениями, цепные псы храмовой веры не нуждались в словесном общении, казалось, они действовали сейчас под действием некоего коллективного сознания, которое руководило всеми их действиями.

Его вернули обратно в келью, из которой некоторое время назад узник небезуспешно бежал. Просто ногами втолкнули внутрь и заперли дверь. Азарь не слышал никакого движения и готов был прозакласть свою руку, что на этот раз рытники остались стеречь его, чтобы не допустить второго побега.

Ересиарх лежал, закусив губу, и тяжело дышал. Глаза заливал пот. Несколько раз вздохнув, он встал на колени и немного отполз от двери. Пошарив руками по полу, он поддел пальцами вырезанную для него Гааталией каменную плиту, вытащил, а потом убрал вторую. Достал из-под балахона книгу и быстро уложил в тайник, тут же прикрыв сверху плитой.