- Опять решка! – ворчу, но расстаюсь со своими шароварами. Забирает у меня монетку с лисьей ухмылкой,

- Готова? – киваю уже уныло, около камина хоть и жара, но сидеть перед самоуверенным, мало знакомым мужиком в кружевных трусиках, бюсте и символической маечке на тонких бретелях немного некомфортно. Допиваю вино. Слежу за приземлившейся на его кулак монеткой, обречённо ожидая снова решку. Глазам не верю,

- Неужели орёл?!

- Как видишь! – ухмыляется и, ничтоже сумняшеся, начинает расстёгивать ремень на вельветках. Интересно, отделается только им или брюки снимет?

Похоже, играет с размахом, остаётся в одних трусах. А они у него занятные: довольно узкие чёрные плавки, лаконичные, но с шёлковой нитью, поэтому немного бликуют, наверное, очень приятные на ощупь, нарочито подчёркивающие содержимое, едва в них помещающееся. Взгляд невольно липнет к внушительной выпуклости, тушуюсь, смущённо вскидываю глаза. Серж внимательно изучает мою реакцию, делаю вид, что увлечена разглядыванием татуировки,

- А я-то думала, что за хвосты у тебя из-под брюк высовываются, а это крылышки! – констатирую, - не иначе, ангельские?

- Можно сказать и так, - кивает с одобрением.

- А там, значит, ангел? – указываю взглядом на то, что от меня скрыто под тканью.

- О-оо, - смеётся, - там такой ангел! Хочешь, покажу? – предлагает великодушно.

- Спасибо, не надо, - мотаю головой. Мы уже близко у опасной черты, волнение опять начинает натягивать нервы, и вино не берёт.

- Продолжим? – возвращает в реальность. Соглашаюсь, надеясь уже на решку, у меня хоть майка в запасе осталась, а если орёл выпадет, так ведь, он трусы снимет и глазом не моргнёт!..

Подбрасывает, ловит, смотрим, слава Богу,

- Решка! – снимаю майку, совсем неуютно становится.

- Расслабься, - наливает снова мне и себе, - отставляя в угол опустевшую бутылку, - предлагаю новую игру.

- Ну, не знаю… - чего он там задумал ещё! Но, похоже, до трусов мы не дойдём, и на том спасибо!

- Я же понимаю, что тебя беспокоит, - говорит вкрадчиво, уверенно, поднимается с ковра, устраивая свой полный фужер на камине. Господи, какие же у него красивые длинные ноги, не колесом и не иксом, абсолютно прямые, с пропорционально развитыми мышцами, и при этом, чисто мужские, в свете камина в ореоле светлых, почти прозрачных волосков. Но я отвлеклась, что он там говорил о беспокойстве?

- И, что же? – спрашиваю, психолог тут выискался.

- Ты нервничаешь, потому что не контролируешь ситуацию, поэтому не можешь расслабиться.

Угадал стервец, киваю, спрашиваю,

- Это можно изменить? – поднимаю глаза, он стоит рядом, я сижу, свет камина доходит ему до пояса, выражения лица не вижу.

- Легко, - отвечает, - хочешь доминировать, доминируй!

- Как? – теряюсь совсем.

- Ты – госпожа, я – раб. Устраивает?

- Так и знала, что, что-то с тобой не то! – осеняет догадка, - извращенец!

- Ого! – восторгается, - так меня ещё не называли!

- Вижу, любишь садо-мазо, теперь ясно, зачем бижутерией обвешался, - вскакиваю, начинаю искать в темноте свои бронированные шаровары с начёсом.

- Ты не поняла, Ксень, - кладёт успокаивающе ладонь на плечо, сжимаюсь невольно, - никакой не извращенец, просто во всём приветствую творческий подход, тебе сейчас это только на пользу!

- Спасибо, обойдусь как-нибудь без такого творчества, - буркаю.

- Просто предлагаю побыть главной: докуда захочешь, дотуда и дойдёшь, - поглаживает по плечу ласково, - тебе решать.

- А если я дальше совсем не хочу? - вру, конечно, заинтриговал сукин сын так, что ни на что другое переключиться не могу. Внутри сливаются воедино два чувства: одно холодит в районе солнечного сплетения, будто перед прыжком с высокого трамплина, а другое поднимается снизу, обволакивая жаром, потому что физически не могу отказаться даже созерцать такого мужика, что уж говорить о возможности осязать… тем более, владеть!