Милена прошла к кургану, вдоль него и стены был установлен помост, где располагались волхвы и администрация князя.

– Мы здесь собираемся исключительно, чтобы сжечь чучело, – пробормотала она вслух.

Неподалеку располагалось здание совета волхвов, но там встречались изредка – в основном чтобы принять решение по животрепещущему вопросу. У каждого жреческого ордена имелось собственное здание, где работали волхвы и жрицы. У жриц Рожаниц офис располагался в березовой роще неподалеку от луна-парка и набережной Москва-реки, красивое место. Милена любила свой кабинет: огромные панорамные окна с видом на деревья и воду. Окна были слегка затонированы, чтобы солнце излишне не слепило, да и чтобы с улицы не подглядывали случайные прохожие.

Волхвы и жрицы обменивались приветствиями; подоспела Литучка, она прихватила с собой два кофе:

– Угощайся.

На столах стояли тарелки с угощением: блины с различными начинками, канапе с сыром и фрукты.

– О-о, с икрой, – помощница ухватила блин, – люблю, когда верховный волхв не скупится.

– Иногда на него находит, – согласилась Милена.

Они отошли в сторону: Милена не любила тесное общение с другими волхвами – каждый себе на уме, приходится тщательно следить за сказанным. Хотя Вёсна, старшая жрица Лады, ей импонировала: уверенная в себе и позитивная. Такое ощущение, что находится в гармонии с собой и миром. А вот от Ярополка, старшего волхва Перуна, Милене инстинктивно хотелось держаться подальше – создавалось впечатление, что он постоянно противостоит всем.

Наконец, подъехал и Борислав. Его было заметно издалека – верховный волхв привычно возвышался над толпой. За плечом маячила его правая рука – Пострел. Хороший парень, Милена мысленно одобрила его. Она была бы рада, если бы Дара остановила свой выбор на парня, похожего на Пострела: умного, деятельного, знающего себе цену. Жаль, что дочери нравится Влад.

У Милены не было особых причин, чтобы не любить племянника Борислава. Просто у нее самой имелись горькие воспоминания, связанные с верховным волхвом, которые она невольно переносила на Влада: «яблочко от яблоньки…» – пусть Влада и не связывают кровные узы с Бориславом. Хотя, кто знает. Анализ ДНК все покажет.

– Князя не будет, – сообщил верховный волхв.

Милена этому порадовалась: вот и ладушки, обойдутся без него. А то пришлось мерзнуть, когда сжигали чучело лже-святого, пока великий князь добирался из своей резиденции.

Волхвы и жрицы расселись вокруг Борислава, забегали операторы, выводя изображение на большой экран – вечером покажут по центральному телевидению в новостях. Слово взял Борслав: «Братья и сестры! Подходит к окончанию Масленица, что знаменует приход весны и начало нового цикла. Так давайте, сожжем чучело Морены, помянем предков и выпьем за обновление жизни!»

Зазвучала музыка. Со стороны ЦУМа появилась праздничная процессия. На санях, запряженных скоморохами, восседала соломенная кукла. Она была одета в юбку и кофту, на голове повязан платок. Щеки нарумянены, глаза густо обведены черным. Бюст усиленно выпячен.

«Морена, Морена, за кого умерла?

За того дедку, чьи зубы редки», – затянули скоморохи.

– Кругом одно вранье, – заметила Литучка, попивая глинтвейн. – Мы сжигаем куклу, когда должны были бы какого-нибудь вредного старикашку, – помощница захмелела. – Как в старые добрые времена, когда никто не умирал от старости. В этом и есть символ обновления.

– Надеюсь, мы к ним не вернемся, – Милена подняла блин, показывая, что поминает всех ушедших в ирий,

Куклу торжественно сняли с саней и привязали к установленному шесту. Затем Борислав не спеша подошел к ней и поджег.