Махнул рукой народ да расходиться по домам стал.

А вот Степан не махнул. Полез на столб скользкий. Да что с него возьмешь, дурачок ведь.

Лезет Степан, карабкается. Метр наверх, метр назад. Добрался до котенка, руку протянул и вниз поехал. Снова лезет, мучается. Только руку протянет к котенку – и снова вниз. Сил уже не осталось, последний раз полез и снял котенка. Сунул за пазуху и молоком поить пошел.

Сбежали как-то два зека из колонии дальней. Ищут их солдатики, по деревням ездят и жителей предупреждают, чтоб осторожней были. Да что им предупреждения, как жила деревня, так и живет. Деревня не город, сегодня не убрать картошку – голодным останешься. Чего уж там бояться зеков беглых.

И надо же такому случиться, что зеки пришли именно в нашу деревню.

Слух по деревне прошел, что зеки сидят в доме Марьи, а у Марьи двое детей малых. Жива ли Марья – неизвестно. А как проверишь?

Попрятались жители деревенские по домам своим, двери на засовы позакрывали. Ждут, когда солдатики в деревню приедут.

А вот Степан не стал прятаться. Ну что с дурачка возьмешь. Как услышал, что Марья в беде, так и побежал на помощь детям. Забежал в дом к Марье и давай зеков толкать и объяснять, что нельзя детишек обижать. Нельзя маленьких пугать. Пока зеки собирались мыслями, Марья схватила детишек в охапку и вон из избы. А зеки за ней. А Степан не дает, загораживает дверь собой. Мычит, головой мотает. Нельзя мол.

Зеки отбиваются, кто ножом, кто кулаком. Упал Степан, из последних сил обхватил ноги зеков, не дает за дверь выйти. Падают зеки, матерятся. Так и держал их Степан, пока сердце не остановилось.

Ну а что с него возьмешь…

В каждой деревне свой дурачок, а в нашей жил вот такой, герой Степан.

Вот вы, друзья, не верите в то, что мы живем много раз в нашем мире, а я сейчас расскажу вам одну историю, свидетелем которой я был и которая доказывает совсем обратное.

В конце семидесятых в нашем доме жил дядя Ваня, пожилой мужчина лет семидесяти. Добрейшей души был старикашка. И птичек кормил, и кошек подкармливал. Всегда конфетами ребятишек дворовых угощал. А еще дядя Ваня любил показывать детям фокусы. Соберет во дворе компанию детишек и давай чудеса выделывать. Не все фокусы, конечно, у него получались, но дети этого не замечали. Любил дядя Ваня и истории разные рассказывать, только уже детям постарше, к которым относился и я. Мне тогда было четырнадцать лет. Любили мы его слушать. Рассядемся вокруг него в любую погоду и слушаем. А историй он много знал. Конечно, я понимал, что дядя Ваня привирает и так в жизни не бывает, но он так увлекательно рассказывал свои байки, что не оторваться… Никто из ребят не уходил, пока дядя Ваня не расскажет свою историю до конца.

Однажды осенним вечером я прямо не узнал нашего дядю Ваню – так он был чем-то расстроен. Он ведь всегда веселый был, а тут сидит на лавочке грустный какой-то. Ни фокусов не показывает, ни историй не рассказывает. Только сидит, шепчет что-то и головой мотает.

– Дядя Ваня, – подхожу я к нему, – что-то случилось? Может, помочь чем-то?

– Мне никто не поможет, – говорит дядя Ваня, – время пришло.

– Какое время? О чем вы? – спрашиваю.

– Время помирать, а старуха так и не пришла.

– Да какая старуха, дядя Ваня? – ничего не понимая, спрашиваю его.

Дядя Ваня долго молчал, а потом его будто прорвало.

– Ладно, – говорит, – расскажу я тебе свою историю. Не ту историю, к которым ты привык, а свою, настоящую, в которой ни слова лжи, только правда одна. Кому-то ведь надо рассказать. Чего все в себе держать.

Ну, думаю, сейчас дядя Ваня выдаст свою новую байку, а сам присаживаюсь рядышком на сырую скамейку.