Много поколений в семействах горбатых рождались только горбатые. Крылья у них никогда не развивались, только короткие плечи выпирали двумя горбами из лопаток. Когда на горбиках Яна начал образовываться пушок, а перепонка внизу лопаток, соединяющая плечо и спину, стала истончаться, мать понесла его местной знахарке.

Бабка дала ей мазь на основе жира лесной квакшы, чтобы смазывать перепонки, а пуховый покров опалила свечой. Мальчик орал на всю деревню, так, что старики даже побежали на звонницу – призывать отряд стремительных летунов на защиту деревни. Отец Яна еле успел остановить их. Мазь воняла серой и болотиной, мальчика тошнило каждый раз, как мать втирала мерзкую жижу в его спину. На третий день он убежал в поле, зарылся в стог сена и просидел там всю ночь. К утру его, замерзшего, грязного и напуганного отыскал родной дядька.

Он взял мальчонку на руки, запахнул в свою куртку и понес родителям. Радмир, дядька Яна был спокойным рассудительным мужчиной, высокого роста и богатырского сложения. Мальчик пригрелся на груди у родственника и потихоньку начал скулить, как щенок. Ручками он крепко вцепился в грудь дядьки и с каждым его шагом все больше вжимался и трясся. «Не отдавай меня мамке!», – прошептал Ян, утыкаясь носом в теплую, пахнущую сеном и потом дядькину грудину. Радмир шикнул на мальца, чтобы тот притих, погладил широкой ладонью по голове, но не свернул. Однако дома у Яна дядька все же заступился за него. Отцу, как младшему брату даже затрещину отвесил. «Перестаньте пацана мурыжить, может, еще и обойдется. А нет, так вырастет с крыльями. Пускай! Повезет, так в люди выбьется.» Мать с отцом недовольно переглянулись, но дядьку послушали.

Только через полгода на обожжённых горбиках снова стал образовываться пушок, а перепонки к тому времени окончательно пересохли, и из сустава плеча стали прорастать тонкие косточки предплечья. К тому времени Яну было четыре года, он уже бегло разговаривал, был любознательным и очень подвижным ребенком. Ян очень любил следить за облаками, как они бегут по небу и принимают всякие причудливые формы: то злых аргонов – точь-в-точь как в книжках, то слизнепузых коз – рогатых маленьких животных, передвигающихся на одной толстой ноге, покрытой слизью. Когда Ян в траве находил новую для него букашку и внимательно наблюдал за ее передвижением, мать теряла его и не могла докричаться. За каждую такую пропажу Яна наказывали – не пускали вечером к дядьке в библиотеку, заставляя перебирать нескончаемый горох.

К шести годам Ян прочитал уже много книг из деревенской библиотеки, которой заведовал дядя, начиная от сказок и заканчивая сводом законов Королевства, правда пятидесятилетней давности – более свежего издания в библиотеке не нашлось. Законы дались тяжело для понимания, и многие вещи Ян просил дядю объяснить ему попроще. Радмир смеялся, что мальчику еще рано разбираться в таких делах, но старался разъяснить пытливому уму все, что сам понимал.

Из книг Ян узнал о среднекрылых, стремительных летунах, парящих под облаками, крупных торговых городах, Поднебесном замке и многом другом. Яну хотелось быстрее вырасти и, он надеялся – благодаря своим крыльям – увидеть все диковинки Королевства Поднебесных птах собственными глазами. Крылья и так делали его непохожим на остальных деревенских детей, а неустанная пытливость ума совсем отдаляла от реальности. Но благодаря своей мечтательности и любознательности Ян не чувствовал себя изгоем, ему всегда было над чем подумать и за чем понаблюдать.

И вот Ян с утра ждал торговый обоз. Волнения его было не скрыть – даже перышки на крыльях распушились и подрагивали. Мать занималась стиркой, отец был в поле на работах, Яну поручили полоть грядки в огороде на заднем дворе. Но мальчик выпросил, чуть не плача, у матери дать ему работу перед домом, чтобы он смог видеть через низкую плетеную изгородь центральную дорогу. Мать недовольно поджала губы, сильно скрутила мокрое полотенце, но разрешила – работа на земле была всегда, так что малому было чем заняться и здесь.