Вызвав такси и подождав в квартире двадцать минут, Титания напоследок заткнула раковину и ванную незримыми пробками, выкрутив краны на полную. В кухне она тоже постаралась напакостить – выдернула вилку холодильника из розетки, а заодно проткнула волшебной иголкой все яйца в отсеке. Венцом ее женской мести стала висевшая над дверным косяком подкова – ее-то Титания избавила от двух гвоздиков и те упали на линолеум.

– Кто неверный, того по макушке и треснешь! – подкова засветилась, согревая ее руки теплом и потухла. Титания довольно хмыкнула и подвесила ее обратно магией.

– Скажи спасибо, любимый, что отделался только этим, а я еще хотела тебе признаться в том, что я фея! Хм! – подхватив все вещи и мяукающего Пака, она покинула место измены и женского преступления, предварительно оставив ключи в прихожей.

Доехала до квартиры своей начальницы и сообщила, что поживет у нее несколько дней, потому что ее жених – проклятый козел, ей изменил. Евдокия была не против.

В это время Славик едва вылез из-под любовницы.

Ноги у бедняги затекли так, что ни сделав и шага, он завалился на пол, ударившись челюстью о подлокотник кресла и выбив передний зуб.

От крика очнулась и любовница, у нее весь подбородок был в слюнях. На выходе из квартиры, им на головы с треском обрушилась подкова.

Остаток вечера они провели в медпункте, и вернувшись, застали разъяренную хозяйку, требующую заплатить не только за проживание, но и за капитальный ремонт затопленных своей и соседских квартир.

О том, как складывалась дальнейшая судьба жениха, Титания не узнавала. Ей было гадко и больно от предательства человека, с которым она хотела создать семью.

Сидя в крохотной кухоньке, с осыпающейся краской с желтых больничных стен, Титания в который раз опускала чайный пакетик в чашку с кипятком и думала, что сейчас у нее такой же унылый и мокрый вид, как у этого «Липтона».

Утерев слезы и, как следует, высморкавшись, слушая очередную болтовню по телевизору «Давай поженимся», Титания набрала номер мамы. Международные звонки обходились ей очень дорого, поэтому с Розой они созванивались нечасто.

«Роза… когда мне исполнилось шестнадцать, мама попросила называть ее только так. Потому что «мама» старило ее и делало безнадежной теткой без будущего. И все что ей остается – это зачитываться любовными романами до глубокой ночи, пока я вышиваю крестиком».

Звуки гудков усыпляли, и Титания готова была выключить мобильный, пока не услышала мелодичный и такой родной в эту минуту голос. Слезы сами навернулись ей на глаза, губы скривились, она вновь была готова расплакаться.

– Ма-а-а-м… Славик мне изменил, – пожаловалась она, утирая очередную порцию соплей.

То, что последовало дальше, Титания никак не ожидала услышать от своей интеллигентной матушки.

Женщина мило обратилась к Ричарду по-английски, и, уйдя в другую комнату, выдала настоящую лекцию, разбавленную крепким русским матом. От услышанного, Титании резко расхотелось плакать и жаловаться на превратности судьбы, и неумение мужчин быть верными. Ее разбирал смех: и зашедшая в кухню за пачкой чипсов Любочка, взглянула на гостью округлившимися глазами, после чего покрутила пальцем у виска и ушла.

– Так что радуйся, что всевышний избавил тебя от этого хиркуса^>1! Настоящий поркус^>2! – вместе с английским, Роза активно изучала латынь, помогая Ричарду в его работе.

– Надеюсь, ты хотя бы не додумалась оставить ему деньги за проживание?

– Конечно нет, – все еще улыбаясь, ответила Титания.

– Хорошо, у нас с Ричардом есть накопления – хотели полететь в Швейцарию, но лучше я отдам все тебе. Купи недорогую квартирку, для первого взноса тебе хватит, и смени уже работу! Мне не нравится, что моя дочь фея, прозябает в каком-то замшелом ателье! Что бы сказала твоя бабушка?!